...В Индии очень интересно одеваются. Маленькие дети, которых мы видели, были одеты сплошь по-европейски: в какие-то цветастые маечки и рубашечки с надписями, платьица, штанишки; все школьники носят темно-синюю форму. Но чем старше становятся девочки, тем чаще мелькают в их одежде индийские мотивы. Подростки сари, по моим наблюдениям, не носят, но уже появляются на улице в шароварах, рубахах и шарфах, цветастых, часто обсыпанных бисером и пайетками, а вот взрослых, и особенно пожилых женщин в сари очень много. Собственно, женщин в европейской одежде я и почти не замечала, а две-три, что попались мне на глаза, все равно носили серьги в носу и кольца на пальцах ног. Мужчины же все, как один, носят европейские рубашки и брюки, как вариант — штаны. Из-за этого мужчины и женщины смотрятся вместе довольно странно — как представители разных народов, волей богов смешавшиеся в одном котле.
И многие из них, кстати, очень редко видят белых людей — по крайней мере, такое у нас сложилось впечатление. В Дели еще ладно, там туристов достаточно, на нас внимания особенно не обращали; а вот в Аурангабаде на нас засматривались, нас снимали на камеру, открыто и втихомолку, а некоторые, особо смелые, даже спрашивали, нельзя ли сфотографироваться с нами.
| о пещерах Эллоры и Аджанты |
Так вот, об Аурангабаде.
Мы проснулись после четырех, чтобы успеть на ранний самолет, и я, только встав, поняла, что дело плохо: ноги подкашивались и меня не держали, а тут еще тошнота. Мне сразу вспомнились страшные рассказы о грязной Индии и ее болезнях, а также все прививки, которые я, кажется, собиралась даже сделать, но... До аэропорта я доехала, чувствуя себя медузой и надеясь на то, что просто отравилась.
Мне, можно сказать, повезло: это было действительно отравление, а не бубонная чума, и уже в самолете я развлекала сидящего рядом индуса рассказом о том, что такое киндл.
Надо сказать, что индусы очень открыты и легко завязывают разговор — хотя об этом сложно судить, ведь к нам, двум белым девушкам, особое отношение. Одним из самых популярных вопросов был «Where are you from?» — и, услышав на него ответ, многие почему-то от нас отставали. Еще часто спрашивали, на сколько дней мы приехали в Индию (и говорили, что десять дней — это мало; спасибо, но нам вполне хватило!), учимся мы или работаем (а если работаем — то кем), есть ли у нас молодые люди. В ответ на последний вопрос я, последовав примеру Лены, уже отвечала «Yes». Когда полет подходил к концу, а молодой индус попросил мой номер телефона, это позволило мне состроить ему глазки и сказать, что бойфренд не одобрит. )
В Аурангабаде нам выдали нового водителя. Не говорящего по-английски.
— English — no language, — попытался объясниться он.
— Вот еще! No language — hindu! — возмутилась Лена.
К счастью, он знал, что везти нас надо в отель, а потом к пещерному комплексу Эллоры, так что общаться с ним нам и не пришлось.
Все начинают обзор с пещеры шестнадцатой — с Кайласанатхи, индуистского храма, выдолбленного в монолитной скале. Его, как и Тадж-Махал, невозможно снять так, что на одной фотографии передать все масштабы, весь объем проделанной работы. Вот большее, на что я оказалась способна (обратите внимание на женщин на экскурсии — все в сари):
Несмотря на балкончики, многочисленные барельефы и следы инструментов обработанный камень иногда сложно отличить от необработанного:
Как и везде, нет ни смотрителей, ни указателей, ни ограждений. Хочешь свернуть себе шею? Дело твое! Но зато можно самостоятельно исследовать каждый проход, каждый коридор, каждую лестницу.
С потолка иногда капает. Под потолком, там, где совсем темно, висят летучие мыши, иногда перелетая с места на место прямо над головой посетителей. Из-за них под сводами слышится то, что называется мышиной возней: тихие писки и шуршание.
А самое классное то, что, выйдя из пещеры, можно вскарабкаться по тропинке на самый верх скалы, в которой она выдолблена, и ходить прямо над головами туристов и посетителей. Опасно, конечно, но как интересно! А какой вид сверху! (У меня он, впрочем, все равно наполовину засвеченный, потому что небо опять обложило тучами.)
В Эллоре тридцать с лишним пещер, и мы пересчитали их все. Надо сказать, что смотреть на них снаружи было несравненно веселее, чем изнутри, потому что изнутри они все одинаковые, если не считать келий (многие из пещер были раньше буддийскими монастырями), колонн и углублений в полу от воды, тысячелениями капавшей на камень:
Можно играть в твистер! )
Тут из-за туч показалось солнце, и нам пришлось несладко из-за жары и отсутствия воды. Мы пыхтели и мечтали о бассейне, который ждал нас в отеле. И чем, вы думаете, в итоге закончилось дело? Там весь вечер плескались индусы, и мы не торопились украсить их досуг лицезрением наших белых тел в купальниках.
На следующее утро наш мальчик-водитель повез нас к пещерам Аджанты. Я уже говорила, что он оказался поклонником индийской поп-музыки? Несколько раз я не выдерживала и кое-как объясняла ему, что хочу сделать ее потише, — и он делал, — но спустя какое-то время я видела краем глаза, как его смуглая рука осторожно тянется к магнитоле, чтобы снова прибавить громкости. Думал, что я не замечаю, наивный. Некоторые песни, особо понравившиеся, он слушал по десять раз подряд, так что наше знакомство с индийским попом можно считать глубоким и всесторонним.
Если честно, пещеры Аджанты показались мне красивее, чем пещеры Эллоры, потому что расположены они в более живописном месте. Вот, например, вид окрестностей:
До самих пещер нельзя доехать на машине — можно только на автобусе, курсирующем по маршруту «пещеры — автостоянка». Это оказался старый, но оборудованный кондиционером драндулет, и, когда он притормозил, на сидящих впереди нас откуда-то сверху полилась вода.
— Зря смеешься, — сказала я Лене. — На нас тоже капает.
Купив билеты, с трудом отбившись от местных гидов и проскочив мимо стражей-обезьян (которые, кстати, произвели впечатление довольно агрессивных) —
— мы, наконец-таки, начали осмотр.
В отличие от пещер Эллоры, разбросанных кучками по скалам, пещеры Аджанты все уместились рядком в одном ущелье, изогнутом, как полумесяц:
В одном его рожке находится вход, в другом — милый водопад, у которого толкаются все желающие фотографироваться.
Почти все пещеры являлись когда-то буддийскими монастырями или храмами, поэтому перед входом в каждую нужно снимать обувь. Почти во всех из них довольно темно, так что посетители стукаются друг о друга в кромешной темноте, как кегли, а за ними бесстрастно наблюдают статуи Будды. Редкими прожекторами освещены лишь стены, и при попытке снять настенную живопись фотоаппарат филонит и смазывает изображение. Некоторые пещеры похожи, как близнецы. Живопись в жизни куда бледнее, чем на снимках, а без гида невозможно разобрать, что за буддийские легенды и мифы там изображены. И все же есть в них свое очарование, этого не отнимешь.
Те, кто чувствуют в себе достаточно сил, поднимаются на самый верх ущелья по лестнице, которая, по-моему, вполне может соперничать с подъемом на собор Святого Петра. Оттуда открывается прекрасный вид на ущелье внизу, на водопад, на холмы, на молочное-белое небо...
Но индусы, учтите, даже на такой высоте не дадут вам посидеть спокойно; на верхних ступеньках вам уже настойчиво предлагают воду, пиво, холодные напитки, открытки и прочую дребедень, а также кусочки горного хрусталя в podarok. А тут еще и солнце, как назло, решило нас припечь, будто знало, что нам негде скрываться. Индус понял, что покупать мы ничего не собираемся, и стал требовать свой podarok обратно. (Пф, очень он нам нужен.)
Мы уже очень хотели на Гоа.
To be continued.