Однажды, давным-давно, Лиска-Редиска и я сидели в кафе на Невском, придумывая историю о школе, и я приняла мужественное решение: сделать моего героя, учителя математики, мужчиной лет под тридцать. Шел первый курс, нам самим было по семнадцать; «под тридцать» казалось мне другим миром, до которого еще жить и жить, и я сомневалась в том, что смогу продумать достоверный характер героя при такой разнице в возрасте между нами.
Сегодня — вчера — мне исполнилось двадцать пять, но, судя по ощущениям, я застряла где-то в районе двадцати. В голове у меня по-прежнему ветер и фантазии, в будущем — какая-то странная неопределенность, в квартире — бардак (видели бы вы, как я беспомощна на кухне, если блюдо чуть сложнее, чем сосиски или салат!), в папке с творчеством — квента батарианца, мужчины лет под сорок. На днях я как раз думала о том, что Чатка Шаддах, наемник, в каком-то смысле вторичен: если присмотреться, за зубастой улыбкой можно увидеть знакомые черты Шола Дарга, учителя математики, только повзрослевшего на десять лет, потрепанного жизнью и потерявшего свой дом. Шолу в свое время полюбилась веселая, уютная и очаровательная Лютик, которую он пригласил жить к себе чуть ли не в первый вечер после знакомства; Чатка еще не подозревает о том, что через полтора года совместной службы в одном отряде позволит колючке-кварианке Ди завязать ему глаза (все четыре!) в волнующей тесноте космической скорлупки...
Тут неплохо бы красиво завершить пост, но нить моей мысли, похоже, окончательно теряется в пространстве. Вернусь к тому, с чего начала: исполнилось-то мне двадцать пять, а все кажется, что двадцать.