|| Остров

[156169]

Помнится, не так давно (а кажется: в другой жизни), когда спойлеры о концовках стали просачиваться в фанбазу, а социалку захлестнула первая волна недовольства, признак грядущей бури, Мак Уолтерс написал пост о том, что «суть не в пункте назначения, а в путешествии». Пробираясь из Ванкувера в Лондон кружным путем, любуясь видами, раздавая пинки хаскам, спотыкаясь то о покалеченное диалоговое колесо, то о запоротую линию очередного МЕ2-сопартийца, я не раз с иронией вспоминала ту цитату, думая, что не совпала с большинством игроков: увы, расстроило меня в первую очередь путешествие. Что же до пункта назначения...

В принципе, я лезу сейчас поперек батьки в пекло, пытаясь рассуждать о финале истории прежде, чем о МЕ3 в целом и моем хедканоне; но ничего, как-нибудь по ходу дела разберемся. Просто вышедший недавно Extended Cut разбередил душу, и из меня наконец-таки полились слова (и слезы, конечно; слезы — тоже).

Так вот.

Для начала надо, наверное, дать толковый ответ на вопрос, почему же я играю в «Эффект Массы». Структурировать и разложить по полочкам свою любовь нелегко, но, пожалуй, все суммируется как-то вот так, в трех сопряженных пунктах: Рипли Э. Шепард, персонажи, мир. И Шепард оказалась на первом месте отнюдь не случайно; просто как еще, если не через протагониста, игрок взаимодействует с персонажами и миром ролевой игры?

Many decisions lie ahead, none of them easy. Помните этот трейлер к первому МЕ? Биоваровцы и правда любят ставить перед игроком важные вопросы — и по возможности нивелируют последствия решений. Так, замечательный Рэй Брэдбери сказал как-то: «Ты смотришь в будущее и видишь там причудливые планеты, новые космопорты и машины, летающие по воздуху, а заканчивается всё падением доллара на бирже». Вот и про МЕ можно пошутить: ты уничтожаешь базу коллекционеров, мучаясь вопросом, сможешь ли одолеть без нее Риперов, а заканчивается все тем, что получаешь на десять очков боевой готовности меньше... )

Теперь я оглядываюсь назад и думаю: не это ли придает в моих глазах такую ценность хедканонам? (Звучит почти как «хедкрабы», брр.) Когда прохождения схожи, вне зависимости от выборов игрока, а последствия решений выносятся за скобки игры, становится особенно важным не то, как именно поступил герой, а — почему. Кто-то использует протагониста как аватару, чтобы принимать решения сообразно своим представлениям о том, что должно, а что нельзя, кто-то предпочитает наделить командира независимым характером и своеволием; не суть важно! Но если между игроком и миром «Эффекта Массы» стоит прозрачная стена, то Шепард — ключ, отворяющий в ней дверь, позволяющий игроку превратиться из пассивного зрителя в участника событий и соавтора истории.

История тоже у каждого своя. Кому-то — военная драма, кому-то — героический эпос; это повествование о том, как совершить невозможное, и как «бороться и искать, найти и не сдаваться»; для кого-то вся трилогия — это путь к победе, для кого-то — к власти, ну а кто-то идет навстречу сопартийцам и покерному столу, превращаясь из ледышки в человека. А у меня, кажется, история вышла обратная: на протяжении третьей части Рипли превращается из человека — в ледышку, в астероид, в остров.

Еще в феврале, увидев не то очередной трейлер, не то интервью, я придумала вдруг маленькую сценку с Рипли и — внимание! — Дианой Аллерс в главных ролях. (Пройдя МЕ3, я понимаю, что репортершу лучше бы заменить Самантой Трейнор, но мой хедканон продолжает настаивать на Диане: видимо, пытается таким образом хоть как-то оправдать присутствие в игре Джессики Чобот.) Соль сценки в том, что есть у Дианы друг, или бывший любовник, или брат, — одним словом, дорогой ей человек, потерявшийся где-то на передовой. Но сейчас, много мытарств спустя, в руке у Дианы конверт, и в нем не похоронка, а копия приказа о переводе офицера в горячую точку, и осталась лишь самая малость — попросить командира изменить курс и прийти на помощь, пока еще не поздно.

Вы знаете, ответит ей Рипли, перед атакой на базу коллекционеров Мордин Солус сказал мне, что Галактика необъятна, и одушевить ее не так-то просто, поэтому он предпочитал думать о любимом племяннике — и сражаться ради него. Но сейчас, Аллерс, вся Галактика, от Палавена до Декууны, в лихорадке войны, и счет, того и гляди, пойдет не на корабли и города, а на планеты. И если вы не можете думать о всей картине в целом, но возвращаетесь мыслями к одному человеку, ради которого готовы идти на жертвы, возможно, ваше место — рядом с этим человеком, а не на моем корабле?

Этот разговор должен происходить вскоре после атаки «Цербера» на Цитадель, во время которой Рипли, спасая Совет, оставила позади смертельно раненого Тэйна. Скажу честно: будь у меня выбор, я охотно обошлась бы без этой драмы в ее личной жизни, но судьбу Тэйна в третьей части не изменить, как ни крути. А когда Рипли покидает госпиталь и возвращается на «Нормандию», Гаррус встречает ее у мемориальной доски вопросом: а смогли бы вы, командир, выстрелить в старого друга Кайдана Аленко?

Ответ предсказуем: да. «И в тебя, Гаррус, выстрелила бы», — слышит турианец в повисшем молчании, и не зря: за те шесть месяцев, что Рипли провела на Земле (нелюбимой, ненужной ей Земле) под арестом без права переписки, она изменилась — и не к лучшему, возможно. Но иначе ей, Спектру и миротворцу, намного тяжелее далась бы роль военачальника и спасителя Галактики. I never asked for this, могла бы сказать Шепард, да что уж теперь.

Однажды Shep. спросила меня, что чувствовала Рипли, когда умер Тэйн, и я, подумав, ответила: облегчение.