Когда бакалавр Даниил Данковский возвращался к Еве Ян вечером второго дня после неудавшейся (конечно же!) попытки сбежать из города, в котором вот-вот начнется эпидемия чумы, на узкой улочке он чуть не наткнулся на грабителя с ножом. Перепугался, нырнул в подворотню, достал дрожащими руками револьвер — раздался выстрел, в городе стало одним бандитом меньше, а над моим ухом засмеялся и захлопал в ладоши ребенок.
Сейчас звучит пустяково, но тогда я, играя в ночи, чуть на стуле не подпрыгнула. Потом этот смех я слышала еще не раз, в том числе и после того, как Даниил, движимый не то жалостью, не то брезгливостью, отдал сто серебряных больному бродяге.
Вообще-то, «Мор» — игра нестрашная: никто не подкарауливает в темноте, не выпрыгивает внезапно из-за угла, и даже крипоты особой я не заметила, за исключением упоминаний о сгустках крови в молоке да двух сестер, кидающихся к бакалавру с инфекционными объятиями. К пятому дню эпидемии ходишь по чумным кварталам как по родной улице, лениво уворачиваясь от тянущих руки прокаженных и разносящих заразу клубов пыли. На протяжении игры одни и те же районы сначала содрогаются от эпидемии, потом пустеют и, наконец, опять заселяются людьми, чтобы через день все началось по новой: не то игровая условность, не то напоминание о том, что весь город — это декорации, которые, как на сцене, перетасовывают между действиями. В театре, где Даниил устроил госпиталь и мертвые лежат штабелями на трех ярусах, маски репетируют новую пантомиму.
А киндл — очень кстати! — подсунул мне «Чуму» Альбера Камю:
«...все небо затянуло густым туманом. На город обрушивались бурные, быстропроходящие дожди. Эти шумные ливни сменялись жарой, как в предгрозье. <...> В городе, лежащем в виде улитки на плоскогорье и только слегка открытом морю, царило угрюмое оцепенение. Люди, зажатые между бесконечными рядами ветхих стен, в лабиринте улиц с пыльными витринами, в грязно-желтых трамваях, чувствовали себя в плену у этого неба. <...> И в самом деле пекло, но не просто пекло, пекло и жгло, как при лихорадке».
Все так, только без трамваев.