О мертвых либо хорошо, либо ничего. Поэтому я не буду писать ничего плохого об «Андромеде».
Я лоханулась, конечно: такую игру нужно проходить запоем, глотать ее, как газировку (и смеяться потом, когда щекочет в носу), а я растянула ее на несколько месяцев, как будто надеялась, что со временем она станет лучше, как вино. Чуда не вышло, игра очень быстро выдохлась, а вместе с ней — мои хедканоны. Я даже про свою Райдер не писала постов! Только бессюжетный фичок, оставшийся без второй части.
Я бы и за этот пост не села, наверное, но вспомнила про большой сюжетный фик по «Андромеде», который обдумывала в марте. Сначала я надеялась по-быстрому написать его после отпуска, потом — переделать в оридж, но теперь ясно, что я ничего этого не сделаю, и поэтому... Мда.
Фик необычный для меня — селф-инсертный очень. Фактически, это просто «навязчивые грезы», нанизанные на сюжетный стержень. Обычно мои праздные фантазии отрывочны, как будто я по сто раз пересматриваю одни и те же любимые сцены из блокбастера, проматывая все остальное, но тут довольно складно вышло. Плюс, в тексте есть место пейрингу, хедканонам о кеттах и сопартийцам, от лица которых я и собиралась писать главы. (Хотя по мере того, как я прорабатывала сюжет, количество глав росло, и когда в черновике появились ПОВы Танна, доктора Карлайла и женщины-кеттки по имени Гзззт, я поняла, что идею с разными ПОВами надо бросать, я ж не Джордж РэРэ Мартин.)
Фик должен быть начаться с того, что «в день, когда пыжак Тотошка пропал, Дороти провалялась в постели до самого обеда, завернувшись в простыню как большая ленивая гусеница. У нее не было ни сил, ни желания вставать и превращаться в прекрасную — ну или хоть какую — бабочку».
У Дороти депрессивное состояние, которое она с попеременным успехом пытается лечить таблетками, то принимаясь за них, то снова бросая, то запивая их алкоголем. Но смерть отца и Андромеда тут вообще ни при чем: депрессию Райдер привезла с собой из Млечного Пути вместе с ярко-красной краской для волос, которую больше не использует, и веселым плакатом
How to decay gracefully. Депрессия не мешает ей крошить кеттов и, ну, худо-бедно выполнять свои обязанности первопроходца, но определенно мешает жить.
Вскоре после того, как Тотошка пропал, Дороти пропадает тоже.
>> депрессия, дэдди ишьюз и дарк!Джаал
• В один момент все члены экипажа, в броне и при оружии, готовятся в бою, в другой — вдруг обнаруживают, что никакой битвы нет и корабли кеттов куда-то пропали, а вместе с ними — несколько часов из жизни. «Буря» находится в нескольких секторах от того места, где начиналось или должно было начаться сражение. Дороти Райдер нигде нет. Все записи о том, что произошло, стерты, а когда герои требуют, чтобы СЭМ рассказал о произошедшем, он отвечает, что первопроходец заблокировала доступ к определенным воспоминаниям и к своему имплантату... Но, может быть, на корабле есть эйдетические триггеры, которые смогут разблокировать их?
• Танн задумчиво почесывает рожки и предлагает поставить в культурном центре голограмму в честь Райдер. (Я обожаю Танна; он мой самый любимый непись во всей «Андромеде».) Экипаж посылает директора к черту и принимает решение вернуться к месту предполагаемого сражения. Конечно, корабль Архонта уже улетел, но оставил за собой след в Скверне (подобно тому, как ледокол оставляет след во льдах). Тоннель быстро «зарастает», и экипаж принимает решение лететь по нему, не зная, что ждет «Бурю» на той стороне.
• Пока суд да дело, кто-то умудряется разблокировать два воспоминания Дороти. После спора о том, можно ли вообще смотреть то, что не предназначено для чужих глаз, СЭМ все-таки проигрывает их; это первая встреча с ангара, во время которой Джаал чуть не пристрелил Дороти (то, что стало фиком «Первый контакт») и пьяная вечеринка у Слоан Келли, а может быть, даже убийство Слоан Келли, после которого Джаал и Дороти устраняют Рейеса по приказу Эвфры.
(В политических играх Дороти абсолютно бесхребетна, ей может вертеть любой: и Танн, и Рейес, и Эвфра, и Мошай Сефа. Ангара сказали, что заключат мир с инициативой только в том случае, если Кадара снова перейдет в их трехпалые руки после смерти Келли и Рейеса? Ну ок.)
Известие о том, что Келли и Рейес умерли при соучастии Дороти и Джаала, а вовсе не убили друг друга на дуэли, как предполагалось раньше, вызывает в команде некоторое бурление говн.
• На «той стороне» Скверны «Буря» чуть не врезается в маленький кеттский шаттл. К удивлению всей команды, внутри еще кто-то жив — это кеттская женщина-солдат, которая утверждает, что Дороти ушла с Архонтом по своей воле, и что Архонт хочет удочерить ее.
(У кеттов в моем представлении очень интересный институт «семьи». Так как рожать своих детей они не могут, некоторые из них становятся «родителями» новообращенных: обучают их и помогают привыкнуть к новой жизни, притом раса, пол, возраст и даже количество «детей» и «родителей» в «семье» не имеют особенного значения.
Правда, делиться своим генетическим материалом для обращения могут только высокопоставленные шишки.)
Кеттка отказывается говорить, куда Архонт мог увезти Райдер. Драк предлагает пытки, Джаал, может, уже успевает к ним приступить, но тут СЭМу удается разблокировать еще одно воспоминание.
Выясняется, что Архонт сумел использовать какое-то супер-крутое стазис-поле на всех членах экипажа, кроме Дороти, и ей пришлось улететь с ним, обменяв свою жизнь на жизни своих товарищей по команде. В последний момент она приказала СЭМу как можно быстрее уводить корабль из зоны действия стазис-поля, а также заблокировать все данные о последних двух или трех часах.
• Команде удается выяснить, куда Архонт увез Дороти (может быть, пытками, а может быть, и смекалкой Гила, который смог расковырять контрольную панель кеттского шаттла и узнать, куда он направлялся), но толку от этого мало — по закону жанра эта база скрывается не то в поясе астероидов, не то в «кармане» Скверны, не то в каком-то другом не менее поганом месте, куда нельзя соваться без навигатора и большого вооруженного до зубов отряда. СЭМ показывает еще одно воспоминание — то, в котором Дороти безуспешно сражается с кеттами и пытается, наконец, застрелиться, — но не может сказать, как давно имплантат Райдер его записал.
Отряд пытается напасть на базу, но безуспешно; все живы остались, и на этом спасибо.
• Джаал приходит к пленнице, но не для того, чтобы снова мучить ее, нет; он рассказывает ей, что любит Райдер и хочет быть с ней — пусть даже кеттом. Тебе будет нечем ее любить, язвительно отвечает кеттка, кладя ему между ног свою трехпалую руку, — но если очень хочешь, давай, раздобудь для нас шаттл. Я тебя отвезу.
В тот момент, когда команда обнаруживает пропажу кеттского шаттла, пленницы, Джаала и Пиби, а директор Танн в ультимативной форме заявляет, что «Буря» должна немедленно вернуться к «Гипериону», СЭМ получает от имплантата Райдер сообщение о ее смерти — и называет Кору Первопроходцем.
• С помощью кеттской женщины Джаалу удается проникнуть на базу Архонта и даже найти капсулу, в которой была Дороти — но капсула, конечно, уже пуста. Стоя над ней, Джаал плачет — и не слышит, как Дороти Райдер в кеттской броне подходит к нему со спины. Даже увидев ее, Джаал не сразу понимает, в чем дело, и бросается навстречу, пока не натыкается на дуло пистолета и равнодушный взгляд, а также приказ на кеттском: «Стоять».
Вместо того, чтобы выстрелить, Джаал опускает руки.
(Что бы он делал без Пиби, которая без спросу пробралась за ним в шаттл и выстрелила Дороти в спину, и без товарищей по команде, которые примчались их спасать? Скорее всего, он бы умер. Вот такие дела.)
После изматывающего сражения с отрядом кеттов во главе с Дороти, которая и раньше-то не жалела себя в бою, а теперь и подавно, героям удается взять ее в плен и сбежать под самым носом Архонта.
• На «Гиперионе» СЭМ объявляет, что смог восстановить связь с имплантатом Райдер, и предлагает простое, эффективное решение: раз уж Архонт промыл ей мозги, можно ответить тем же. «Перезаписать» мозг Дороти, используя слепок, сделанный за день до похищения. Восстановить из бэкапа, если так можно сказать. Предложение вызывает множество споров: кто-то считает, что делать это в высшей степени неэтично, и сама Дороти была бы категорически против; кто-то считает, что сейчас не до этики и морали, ведь иначе останется только пустить Дороти пулю в лоб; кто-то считает, что принимать такое ответственное решение может только родственник — но Скотт, увы, еще в коме...
Танн, которого принесла нелегкая, расчесывает до крови рог и мямлит что-то про «возможные этические последствия».
Команда берет перерыв на двенадцать часов, так ничего не решив, но ночью приходит Джаал и, поговорив в СЭМом, принимает решение сам. Перезаписывать, да.
Дороти спит, ей снится сон про Архонта.
• Кеттка не шутила — он действительно хотел «удочерить» ее, пожертвовав для вознесения свой генетический материал, но к своему разочарованию узнал, что тогда Дороти станет для него бесполезной: не сможет пробуждать к жизни монолиты и отворять хранилища. Ну хорошо, сказал он тогда, гладя Дороти по волосам, вытирая с лица кровавую пену, — пускай остается в этом теле... Пока. Я и так ее буду любить, мою несовершенную дочь.
По мере того, как работает СЭМ, Архонт расплывается, как дым; и вот его уже нет.
• Утром Райдер встает и ничего не помнит. Сражение, кетты, плен — это какая-то шутка? Вы вообще о чем? И почему на «Буре» так ужасно смердит? Ах, да, это Тотошка — пыжак залез под обшивку и где-то там погиб. Кому не слабо достать?
• Когда Джаал впервые видит Дороти без одежды, ему, кажется, не по себе. Он утыкается ей в спину и мелко, часто дышит, как будто его вот-вот стошнит. Что это у тебя, глухо спрашивает он.
У Дороти татуировка — неряшливый одуванчик где-то под левой лопаткой; и пока она объясняет, что это за цветок, Джаал пересчитывает маленькие костяные наросты, выступающие на ее спине, все, что осталось после неудавшегося «вознесения» Архонтом. Закончив рассказ о том, как непросто найти татуировщика, если тебе всего пятнадцать, а во всех мастерских просят показать паспорт, Дороти спрашивает: нравится?
Да, отвечает Джаал. Очень.
Когда Дороти засыпает, ей снится сон про отца.
• Он рассказывает ей сказку про две могущественные расы, которые давным-давно — пятьдесят тысяч лет назад — воевали друг с другом. Жнецы и протеане? Я знаю про Жнецов. Назовем их как хочешь, не перечит отец. Протеане, говорит он, проиграли войну; но мы, их наследники, должны раскрыть их секреты, оставленные в запечатанных хранилищах, изучить их глифы, пробудить к жизни монолиты; мы — мечтатели, мы — исследователи, мы — единственные, кто способен уберечь эту галактику от повторения войны. Ты понимаешь, Дороти? Я понимаю, отец.
Черные глаза отца влажно блестят в полутьме; отблеск света играет на полукружье его рогов.
Дороти вздыхает во сне, пинает храпящего Джаала и переворачивается на другой бок.
(Конец!)