|| Игромир

Сегодня я играла в демку МЕ3, и это было просто потрясающе.

Даже ждать долго не пришлось; около часа в приятной компании — разве ж это в тягость? Ожидание, правда, было омрачено молодым человеком с наглыми глазами, который влез передо мной и пытался заявить, что стоял там уже полчаса. Я безрезультатно воззвала к его совести, покипела и переходить на некрасивую ругань не стала. Но когда подошла моя законная очередь и молодой человек возник снова, я — сама от себя подобного не ожидая, я поняла, что делаю, только когда мой кулак был уже в движении — применила ренегатское прерывание и засветила ему в глаз.

Ну, ладно, не в глаз. В скулу под правым глазом. И несильно. Но он ретировался, а я торжествующе надела наушники.

Смешное это было зрелище со стороны: Стар играет в МЕ3 демку. ) Ни один из доступных в ней классов не был мне знаком, а клавиши управления соответствовали дефолтным значениям в МЕ2, которые я, конечно, не помнила — потому что в свое время переназначила все МЕ2 клавиши под себя. Так что я периодически терялась, жала не туда, куда надо, и — достойный конец для Шеплу-солдата! — потратив все патроны штурмовой винтовки в финальной битве с Атласом, забыла, что можно переключиться на пистолет. Ай да я! В остальном же... Сложно сказать что-то новое о боевой демке, которую ты видел со стороны уже раз двадцать, если сюжет и персонажи интересуют тебя куда больше боевки...

Но самое главное — это, товарищи, чувство причастности. К Игромиру. К предрелизной суматохе вокруг великолепной игры. К другим фанатам. Спасибо всем, с кем мы сегодня увиделись на Игромире. <3

Чем дальше, тем больше у меня хороших знакомых в Москве. И почему телепортацию еще не изобрели?

@темы: Mass Effect

---

|| О вечном

Когда я была подростком, я решила, что на первую зарплату сделаю себе маленькую, маленькую татуировку. Понятия не имею, для чего она была мне нужна, ведь татуировки никогда не были моим фетишем, а какого-то определенного рисунка, что мне очень хотелось бы иметь на теле, я не помню. В итоге, получив первую, неофициальную зарплату за ширпотребный копирайтинг, я стала откладывать ее, копила несколько месяцев и, гордая собой, приобрела кровать с балдахином. Складывая огромный каркас по икеевской инструкции, вся семья обзывала это дуростью, глупостью и другими словами, но это они про мои первоначальные намерения не знали.

В татуировке меня, как и многих, пугает ее перманентность, а качественных временных — на год, два, пять — не бывает. А жаль. Сейчас я сделала бы маленького Чужого, который карабкается по моей правой лопатке.

@музыка: Sarah Brightman - Dust in the Wind

@темы: life actually

---

|| Из любимого

© Brian Rood

@музыка: Lights Out Asia - Not Every Day's a Victory

@темы: Star Wars

---

|| Беспорядок

Когда-нибудь, через сто пятьдесят тысяч лет, я научусь находить общий язык со своим вдохновением и обрету долгожданную гармонию. Сейчас же я говорю ему: «Надо работать над текстом, чучело! И, кстати, помыть пол тоже не мешало бы», а мне в ответ: «А я хочу фотошопить аватарки, трололо!» Ну вот что с этим делать!

@музыка: Jung - Sunrise on Pluton

@настроение: Мариам Петросян, «Дом, в котором...»

@темы: смерть автора

---

|| Incredible !ndia: рай на Земле

Что рассказать о тебе, Гоа? Три предыдущих поста об Индии писались быстро и легко, но сейчас я теряюсь.

Мы жили в пяти минутах ходьбы от пляжа, на котором были, как мне и хотелось, пальмы, лодки, ласковый песок, ракушки — даже хижины дикарского вида! До тех пор я видела подобное только на фотографиях; я не раз ходила по берегу Балтийского залива, один раз сидела у Средиземного моря, но никогда не была «на море», чтобы долго, с пальмами и хижинами. И женщинами в сари!

Море было из-за муссонов недружелюбным, и мы в нем не плавали; но я плавать вообще не умею, так что не больно-то хотелось. Мы ходили по кромке. В один момент кажется, что море далеко, в трех или четырех метрах от тебя, но потом рраз! — волна, и ты уже по колено в воде. А когда вода уходит, стоишь и чувствуешь, как море вымывает песок из-под твоих ступней.

Ракушки там искать не нужно; они везде, но мне при этом не надоедало их подбирать. Ни сумочки, ни пакета у меня с собой не было, поэтому я подвернула штанины и, пользуясь тем, что на концах резинки, использовала получившиеся карманы. Ходила и хрустела ракушками, а в номере отряхивала со штанов песок.

Что еще искать не нужно, так это мусор. Море выносит его достаточно (один раз мы нашли в прибрежной полосе огромную, неизвестную нам рыбу), а люди добавляют еще: бутылки, окурки, то, се... Сейчас на Гоа не туристический сезон, поэтому даже владельцы береговых кафешек не утруждают себя уборкой пляжей.

Раз не туристический сезон, значит, во многих отелях и ресторанах не готовят европейскую еду — кроме, пожалуй, завтраков, а в представление об европейском завтраке в Индии входят омлет, тосты, джем, маргарин и кофе. Кроме завтраков, мы питались неизвестно чем, и среди всего разнообразия индийской острой и непривычной пищи нас спасал обычный отварной рис. Один раз, правда, официанты в нашем отеле рассказали шеф-повару, что мы ничего не едим, и тот пришел к нам лично спрашивать, что мы есть будем. )

Раз не туристический сезон, значит, постояльцы в отеле были не белыми, а индийцами, приехавшими отдыхать из других штатов. Местные Гоанские жители привыкли к европейским туристам, зато, по их словам, индийцы из не-туристических мест приезжают отдыхать на Гоа отчасти затем, чтобы поглазеть на белых европейцев. Я готова в это поверить: когда мы купались в бассейне, на первом этаже умники закрыли окно жалюзи и между створок поставили фотоаппарат. Думали, мы не видим. )

Раз не туристический сезон, значит, пляжи были почти пустыми.

— Лена, — сказала я в первый день нашего пребывания на Гоа, в одиннадцать вечера. — Ты уверена, что нам стоит ехать куда-то с двумя незнакомыми индийцами в половине двенадцатого ночи?

— Да лаааадно, у них лица добрые. Плюс, ты ж хотела приключений.

Спорить с этим было сложно.

Так я выяснила, что кататься на байке по ночному Гоа — это очень, очень здорово: я вопила от восторга и расставляла руки в стороны, как на носу «Титаника». Потом мы пили пиво на пляже, усевшись прямо на влажный песок, и я не могла насмотреться на небо. Вот, кстати, не могу сказать, что на нем было намного больше звезд, чем на питерском, но действовало оно на меня просто магнетически. Наверное, из-за близости моря. Тогда же я впервые в жизни увидела перевернутый серп Луны.

Все бы хорошо, но по дороге обратно мальчик, который меня катал, задал мне вопрос на сто баллов.

— А ты помнишь, как меня зовут?

Черт, подумала я. Имена индийцев, как я уже писала, у меня из головы выветриваются очень быстро.

— А как меня?

Когда он ответил, что зовут меня Кэт (надо, надо было назваться Даздрапермой!), пришлось сознаться, что его имени я не помню. Но Лена, впрочем, тоже была хороша; как звали ее индийца, она разобрала только на второй день. Причем мальчики стояли рядом, произнести имя громко она не могла, и пришлось прибегать к уловкам.

— «Мама мыла», — заговорщически сказала она.

После этого мы их наконец-то запомнили: Рама и Гластон. ) Они работали в нашем отеле, живя в двадцати (!) километрах от него, и получали: Рама — четыре с половиной тысячи рупий, Гластон — шесть. Вот тебе и рай на земле, подумала я. Нам показалось это смехотворно малым даже по индийским меркам. К слову, о жизни местных! Вы хоть раз ели семечки или орехи прямо из купленного в магазине пакетика, думая, какими руками это перебиралось? Сейчас я расскажу: нас возили на фабрику кешью.

Помещается она в двух обшарпанных, страшненьких домиках:

Слева от входа — изображения богинь (я, дурища, не спросила, каких, но, видимо, покровительствующих процессу):

Как я поняла, тяжелее всего расколоть скорлупу и вынуть из нее орех. Этим занимаются женщины на первом этаже, монотонно нажимая на педали устройств-щелкунчиков. Нажала — орех раскололся — скорлупа и орех вывалились на пол — подняла зажим рукой — вставила новый орех — нажала педаль... Орехи потом сортируют от скорлупы и собирают в тазики. Мне было стыдно и неловко снимать этих женщин даже после того, как я увидела, что индийские туристы фотографируют их охотно и беззастенчиво.

На втором этаже женщины разделяют орехи на две половинки, выкидывают гнилье:

А потом, прямо из этих тазиков, орехи упаковываются в пластиковые пакетики, которые туристы-индийцы тут же купили в количестве.

Кроме того, нас водили на плантацию специй; показывали и рассказывали, правда, только о растениях, без детального описания того, как и чьим трудом получают из них готовый продукт. Плантация похожа на джунгли; даже мостик через ручей имеется! На одном мосту экскурсовод принялся нас фотографировать, а семейная пара индийцев, что была вместе с нами, ненавязчиво пропихнула в кадр своих дочек. Это был один из тех редких моментов, когда мы махнули рукой и согласились сняться с местными. Вот они мы, на третьей фотографии. Алоха!

Мменно эта семья, кстати, выглядела по-европейски, только у матери были кольца не то в носу, не то на пальцах ног, не то и там, и там. Жаль, что я не догадалась спросить у семьи, местные они или приехали откуда-то.

В Гоа (как и во всей Индии, впрочем) сочетаются красивая природа (я уже говорила о пальмах, что совсем как на картинках?) и человеческая грязь, хотя иногда попадаются на удивление милые, почти чистые улицы или набережные. Вот эти три места, например, находятся совсем рядом, минут пять от одного до другого идти:

Набережную я еле сняла — все время лезли в кадр собаки. В Индии очень много бездомных собак, грязных, явно больных лишаем или еще чем похуже, но при этом они вели себя очень спокойно, неагрессивно и не производили на меня впечатления голодных. (Еще бы — при таких-то помойках.) Притом за все десять дней я видела лишь двоих или троих котов.

Посмотрите, кстати, на местных девушек на набережной: одна в короткой юбочке, поставила ногу на возвышение. Вообще, по словам наших знакомых индийцев, девушки на Гоа довольно охотно становятся любовницами приезжих, а про русских мужчин, приехавших на отдых без вторых половин, говорят, что они, мол, находят себе девушек среди местных.

Кроме прочего, в экскурсионную программу входило часовое плавание на судне, называвшемся... Ни за что не угадаете!

Там мы познали индийскую дискотеку, бессмысленную и беспощадную: девушки сидят в зале, а на танцполе под европейское тынц-тынц отплясывают мужики. Все бы ничего, но в отеле, когда мы поделились увиденным, Гластон подколол нас, спросив:

— Were you searching for some men?

А я, витавшая в облаках и слушавшая вполуха, предположила, что он спрашивает, понравилось ли нам, и, чтобы не обижать его, политкорректно ответила: «Well, yes». (Лена, сидевшая напротив, фалломорфировала и потеряла дар речи.) Но это еще ладно; однажды служащий отеля спросил, что мы собираемся делать вечером, а мне показалось, что он спрашивает про проведенный день, и показала ему собранные ракушки. В общем, плохо я понимаю индийский английский. Все бы ничего, но в пятницу один из наших клиентов — индиец — мигрируется, и хочет, чтобы миграцию проводила я. Мне лестно, что он считает меня лучшим специалистом в компании, но я понимаю только одно слово из его трех!

А если серьезно, то ночь идет Гоа на пользу. Мусора там все же меньше, чем в больших городах, поэтому улочки даже днем похожи на улочки обычного приморского городка:

А уж ночь скрывает весь мусор. Зажигаются огни и вывески, распахиваются двери клубов и ресторанов. Там потрясающая, дружелюбная атмосфера — если не считать торговцев, которые, конечно, пытаются вам что-то впарить. Туда нужно приезжать со своей компанией (или, если сезон туристический, знакомиться с другими приезжими на месте) и вести ночной образ жизни, днем досыпая или лениво смотря фильмы, колесить на байке, сидеть на песке, купаться и слушать море. На Гоа действительно очень хорошо отдыхать, туроператоры и сотрудники не врут, и, если я когда-нибудь поеду еще в Индию, то сразу на Гоа.

И ноги моей больше не будет в Дели, нет-нет.

Fin.

@музыка: Slow Dancing Society - Glimmer and Gleam

@темы: о скитаниях вечных и о Земле

---

|| Incredible !ndia: пещеры Эллоры и Аджанты

...В Индии очень интересно одеваются. Маленькие дети, которых мы видели, были одеты сплошь по-европейски: в какие-то цветастые маечки и рубашечки с надписями, платьица, штанишки; все школьники носят темно-синюю форму. Но чем старше становятся девочки, тем чаще мелькают в их одежде индийские мотивы. Подростки сари, по моим наблюдениям, не носят, но уже появляются на улице в шароварах, рубахах и шарфах, цветастых, часто обсыпанных бисером и пайетками, а вот взрослых, и особенно пожилых женщин в сари очень много. Собственно, женщин в европейской одежде я и почти не замечала, а две-три, что попались мне на глаза, все равно носили серьги в носу и кольца на пальцах ног. Мужчины же все, как один, носят европейские рубашки и брюки, как вариант — штаны. Из-за этого мужчины и женщины смотрятся вместе довольно странно — как представители разных народов, волей богов смешавшиеся в одном котле.

И многие из них, кстати, очень редко видят белых людей — по крайней мере, такое у нас сложилось впечатление. В Дели еще ладно, там туристов достаточно, на нас внимания особенно не обращали; а вот в Аурангабаде на нас засматривались, нас снимали на камеру, открыто и втихомолку, а некоторые, особо смелые, даже спрашивали, нельзя ли сфотографироваться с нами.

Так вот, об Аурангабаде.

Мы проснулись после четырех, чтобы успеть на ранний самолет, и я, только встав, поняла, что дело плохо: ноги подкашивались и меня не держали, а тут еще тошнота. Мне сразу вспомнились страшные рассказы о грязной Индии и ее болезнях, а также все прививки, которые я, кажется, собиралась даже сделать, но... До аэропорта я доехала, чувствуя себя медузой и надеясь на то, что просто отравилась.

Мне, можно сказать, повезло: это было действительно отравление, а не бубонная чума, и уже в самолете я развлекала сидящего рядом индуса рассказом о том, что такое киндл.

Надо сказать, что индусы очень открыты и легко завязывают разговор — хотя об этом сложно судить, ведь к нам, двум белым девушкам, особое отношение. Одним из самых популярных вопросов был «Where are you from?» — и, услышав на него ответ, многие почему-то от нас отставали. Еще часто спрашивали, на сколько дней мы приехали в Индию (и говорили, что десять дней — это мало; спасибо, но нам вполне хватило!), учимся мы или работаем (а если работаем — то кем), есть ли у нас молодые люди. В ответ на последний вопрос я, последовав примеру Лены, уже отвечала «Yes». Когда полет подходил к концу, а молодой индус попросил мой номер телефона, это позволило мне состроить ему глазки и сказать, что бойфренд не одобрит. )

В Аурангабаде нам выдали нового водителя. Не говорящего по-английски.

— English — no language, — попытался объясниться он.

— Вот еще! No language — hindu! — возмутилась Лена.

К счастью, он знал, что везти нас надо в отель, а потом к пещерному комплексу Эллоры, так что общаться с ним нам и не пришлось.

Все начинают обзор с пещеры шестнадцатой — с Кайласанатхи, индуистского храма, выдолбленного в монолитной скале. Его, как и Тадж-Махал, невозможно снять так, что на одной фотографии передать все масштабы, весь объем проделанной работы. Вот большее, на что я оказалась способна (обратите внимание на женщин на экскурсии — все в сари):

Несмотря на балкончики, многочисленные барельефы и следы инструментов обработанный камень иногда сложно отличить от необработанного:

Как и везде, нет ни смотрителей, ни указателей, ни ограждений. Хочешь свернуть себе шею? Дело твое! Но зато можно самостоятельно исследовать каждый проход, каждый коридор, каждую лестницу.

С потолка иногда капает. Под потолком, там, где совсем темно, висят летучие мыши, иногда перелетая с места на место прямо над головой посетителей. Из-за них под сводами слышится то, что называется мышиной возней: тихие писки и шуршание.

А самое классное то, что, выйдя из пещеры, можно вскарабкаться по тропинке на самый верх скалы, в которой она выдолблена, и ходить прямо над головами туристов и посетителей. Опасно, конечно, но как интересно! А какой вид сверху! (У меня он, впрочем, все равно наполовину засвеченный, потому что небо опять обложило тучами.)

В Эллоре тридцать с лишним пещер, и мы пересчитали их все. Надо сказать, что смотреть на них снаружи было несравненно веселее, чем изнутри, потому что изнутри они все одинаковые, если не считать келий (многие из пещер были раньше буддийскими монастырями), колонн и углублений в полу от воды, тысячелениями капавшей на камень:

Можно играть в твистер! )

Тут из-за туч показалось солнце, и нам пришлось несладко из-за жары и отсутствия воды. Мы пыхтели и мечтали о бассейне, который ждал нас в отеле. И чем, вы думаете, в итоге закончилось дело? Там весь вечер плескались индусы, и мы не торопились украсить их досуг лицезрением наших белых тел в купальниках.

На следующее утро наш мальчик-водитель повез нас к пещерам Аджанты. Я уже говорила, что он оказался поклонником индийской поп-музыки? Несколько раз я не выдерживала и кое-как объясняла ему, что хочу сделать ее потише, — и он делал, — но спустя какое-то время я видела краем глаза, как его смуглая рука осторожно тянется к магнитоле, чтобы снова прибавить громкости. Думал, что я не замечаю, наивный. Некоторые песни, особо понравившиеся, он слушал по десять раз подряд, так что наше знакомство с индийским попом можно считать глубоким и всесторонним.

Если честно, пещеры Аджанты показались мне красивее, чем пещеры Эллоры, потому что расположены они в более живописном месте. Вот, например, вид окрестностей:

До самих пещер нельзя доехать на машине — можно только на автобусе, курсирующем по маршруту «пещеры — автостоянка». Это оказался старый, но оборудованный кондиционером драндулет, и, когда он притормозил, на сидящих впереди нас откуда-то сверху полилась вода.

— Зря смеешься, — сказала я Лене. — На нас тоже капает.

Купив билеты, с трудом отбившись от местных гидов и проскочив мимо стражей-обезьян (которые, кстати, произвели впечатление довольно агрессивных) —

— мы, наконец-таки, начали осмотр.

В отличие от пещер Эллоры, разбросанных кучками по скалам, пещеры Аджанты все уместились рядком в одном ущелье, изогнутом, как полумесяц:

В одном его рожке находится вход, в другом — милый водопад, у которого толкаются все желающие фотографироваться.

Почти все пещеры являлись когда-то буддийскими монастырями или храмами, поэтому перед входом в каждую нужно снимать обувь. Почти во всех из них довольно темно, так что посетители стукаются друг о друга в кромешной темноте, как кегли, а за ними бесстрастно наблюдают статуи Будды. Редкими прожекторами освещены лишь стены, и при попытке снять настенную живопись фотоаппарат филонит и смазывает изображение. Некоторые пещеры похожи, как близнецы. Живопись в жизни куда бледнее, чем на снимках, а без гида невозможно разобрать, что за буддийские легенды и мифы там изображены. И все же есть в них свое очарование, этого не отнимешь.

Те, кто чувствуют в себе достаточно сил, поднимаются на самый верх ущелья по лестнице, которая, по-моему, вполне может соперничать с подъемом на собор Святого Петра. Оттуда открывается прекрасный вид на ущелье внизу, на водопад, на холмы, на молочное-белое небо...

Но индусы, учтите, даже на такой высоте не дадут вам посидеть спокойно; на верхних ступеньках вам уже настойчиво предлагают воду, пиво, холодные напитки, открытки и прочую дребедень, а также кусочки горного хрусталя в podarok. А тут еще и солнце, как назло, решило нас припечь, будто знало, что нам негде скрываться. Индус понял, что покупать мы ничего не собираемся, и стал требовать свой podarok обратно. (Пф, очень он нам нужен.)

Мы уже очень хотели на Гоа.

To be continued.

@музыка: Roxette - Sitting on Top of the World

@темы: о скитаниях вечных и о Земле

---

|| Ксенобиология

Я видела не так уж мало художников, рисующих инопланетян и космические миры, и больше всего среди них мне нравится Алекс Рис. Есть в его работах что-то нечеловеческое, внеземное, чего, по-моему, не хватает остальным, и при этом не чувствуется вымученной попытки создать что-то нарочито чуждое и невообразимое.

Меня подкупает то, что он придумывает не просто внешний вид инопланетных форм жизни, но и их биологию, иногда в потрясающих деталях:

Правда, при этом мне не по душе то, как он изображает инопланетные технологии и сценки из жизни бирринов, придуманных им разумных существ. И то, и другое кажется слишком знакомым, как будто художник взял мир нашего отдаленного будущего и просто заменил людей на бирринов, а Землю — на похожую планету.

Я готова сделать исключение разве что для биррина-космонавта, исследователя неведомых миров.

Пока я смотрела рисунки, вспомнился мне пейсатель, который некоторое время назад распространялся о том, что людей нужно морально готовить к войне с инопланетными цивилизациями: мол, они в принципе иные, чужие, агрессивные, раз выбились на верхушку пищевой цепочки своей экосистемы, и непременно захотят нас или уничтожить, или поработить. Эта позиция бесконечно меня удивляет.

Немного обидно за гипотетических инопланетян, которые, возможно, настолько отличны от нас, что концепция геноцида и порабощения разумных существ для них абсолютно чужда и чудовищна. Ну да ладно; пока мы не встретим настоящих пришельцев или хотя бы какие-то более-менее очевидные свидетельства их существования, все эти разговоры будут переливанием из пустого в порожнее. Но заранее настраивать себя на войну? Мне кажется, инстинкт защищать свое и бить чужого, не такого, как ты, сидит в человеке с древнейших времен, и разбудить его — дело нехитрое, особенно если этот чужой проявляет враждебность. Вот если бы мы прожили в довольстве и спокойствии поколений так дцать, можно было бы говорить о том, что человечество «размякло» и стало неспособным на агрессию. Но сейчас-то? Сейчас нам по-прежнему не хватает умения принимать других и жить в мире. И чувства меры, конечно. Это и надо воспитывать в людях в первую очередь, по-моему; культурный слой на человеке настолько тонок, что умножать его — не грех.

Мира всем, чтобы никто не ушел обиженным!

@музыка: Jean-Michel Jarre - Oxygene 11

@темы: бложик без ножек

---

|| А у нас

Наша компания снимает офисы в бизнес-центре, а значит, пришедший раньше всех на работу должен забрать ключи на пункте охраны и поставить в журнале свою закорючку подписи, а тот, кому не повезло уйти из офиса последним, помещения должен запереть, а ключи — сдать. Сегодня делать это выпало нам с Олей, но, оказывается, за последнюю неделю правила изменились: теперь ключи нужно сдавать с подвывертом.

— Сдаются все ключи в металлической коробочке, которую необходимо перед сдачей на охрану опечатать, — зачитала я ЦУ. — Без опечатывания ключи не принимаются охраной бизнес-центра. Опечатывание происходит путем постановки оттиска специальной «печатью» поверх пластилина на замке металлической коробочки.

Тут мы обнаружили, что «печати» в коробочке нет. А также нет ее на тумбочке, в шкафчиках и на полу возле тумбочки.

— Пойдем сдаваться так, что делать, — Оля погремела ключами. — Как ты думаешь, который из них закрывает нашу дверь?

Учитывая, что на нашей двери набиты цифры «507», я предположила, что подойдет ключ с биркой «507».

— А вот и нет, — сказала Оля, запирая дверь ключом с пометкой «208, 8 метров квадратных». — Секретность, блин.

Еще интереснее стало, когда охранник отказался принимать у нас коробочку, потому что она не запечатана — не по уставу. Но что мы могли сделать? Судя по тому, что вечером пятницы наш сотрудник сдал ключи благополучно, печать у него была. Но вот что он с ней сделал после?

И в самом деле, подумала я, что полагается делать с печатью после сдачи ключей? Брать домой? А если ты на следующий день не работаешь? Или надо подняться вверх и подсунуть ее под дверь офиса? Или оставить под ковриком перед дверью в бизнес-центр? Или в каком-то другом секретном месте, о котором мне по ошибке забыли сообщить? Я спросила об этом охранника, но тот состроил постную мину и сказал, что ничего об этом не знает, и печать — наша забота, а его дело — маленькое. Если бы кое-кто уступил нашим просьбам и купил в офис диван, я бы, наверное, просто переночевала на рабочем месте и назвала бы это любопытным приключением, но... Мы позвонили боссу и договорились на том, что запечатаем коробочку пятирублевой монеткой, а охранник сделает вид, что так и полагается.

Какая в этой истории мораль? Никакой! Но я люблю подобные маленькие происшествия, которые забавляют, выбивают немного из привычной колеи и при этом хорошо заканчиваются.

@музыка: Smash Mouth - All Star

@темы: the call will be connected after the beep

---

|| Incredible !ndia: Агра и Джайпур

Путешествие от Дели до Агры на машине произвело на меня любопытное впечатление, хоть я и продремала половину дороги. А именно: обочины индийского шоссе удивительно похожи обочины российские. Природа, природа, природа, какие-то убогие застройки, кафешки, фруктово-овощные лавочки — и вдруг, рядом с этим, новенький, блестящий холодильник с кока-колой... Правда, было замечено также много институтов и университетов вполне европейского вида: большие, обнесенные ограждениями, довольно чистые комплексы зданий. Как добираются туда студенты и сотрудники, осталось для нас загадкой. Может быть, на поездах?

Однажды на шоссе мы встретили корову. Она разлеглась на асфальте, занимая всю полосу, и пришлось ее объезжать. В другой раз увидели, как по обочине гонят стадо одногорбых верблюдов...

Нам говорили раньше, что правил дорожного движения как таковых в Индии нет; так вот, это клевета. Первое и главное правило — бибикать. Бибикать перед поворотом, перед обгоном, бибикать по поводу и без, и на кузовах многочисленных грузовых машин написано Please Horn!, поэтому воздух в городах полон рева, а на шоссе немногим спокойнее. Женщин за рулем автомобилей мало; как пояснил наш водитель, это «плохие» женщины, которые курят и даже выпивают. Женщин за рулем мотоциклов, очень популярных в Индии, немного больше; они ездят, а за ними по ветру развеваются шарфы в блестках, и один раз я видела мотоциклистку чуть ли не в чадре...

Об Агре

В Агре мы провели ночь и встали рано поутру, чтобы посмотреть на Тадж-Махал, розовый в лучах раннего солнца. Нам не повезло — или повезло, это как посмотреть: все было обложено тучами. В итоге нам с Леной было не очень жарко, а небо на фотографиях отвратительно засвечено. Белый Тадж-Махал и белые облака.

Агра кажется чище Дели, потому что она меньше, а значит, в ней меньше шума и пыли. Вот так выглядела улица, на которой мы оставили машину:

А вот так — соседняя улица:

А вот так выглядит соседняя аллея, ведущая к Тадж-Махалу:

На аллее промышляют бурундуки и довольно мирные обезьяны:

Обычно, говоря о Тадж-Махале, имеют в виду сам мавзолей, а на деле комплекс состоит из множества зданий. Сначала идет квадратная площадь Тадж-Ганджи, где раньше были рынки, обслуживавшие работников и посетителей, площадь, очень красивая сама по себе.

Многие спешат пройти через ворота и выйти к самому мавзолею, не рассматривая ворота и не оглядываясь назад, а жаль: они красивы и составляют мавзолею чудесную пару. Пройдя через арку, сразу попадаешь в собравшихся кучкой посетителей: тут начинаются сады и бассейны, и открывается прекрасный вид на утренний хмурый Тадж-Махал. Вот они, хомо туристос:

Рассказ, тем временем, подходит к самому главному, а я не знаю, что и как сказать, и это верный признак того, что Тадж-Махал поразил воображение, запомнился, полюбился мне. Сам он похож на воздушный дворец, минареты его — на небесные маяки, а не резьбу и роспись смотрела бы часами. И... Арррргх! Люди, как вы можете много писать о том, что любите? Я лучше фотографиями отделаюсь.

Сразу за мавзолеем течет река Джамина. Она и в солнечный день, должно быть, не очень красивая, а в наше пасмурное утро казалась хмурой и, что уж греха таить, грязной. Индусов это, правда, не смущало ни капельки: на фотографии можно разглядеть нечто похожее на домик на правом берегу реки, там, где ограждения заваливаются в воду. Так там, рядом с Тадж-Махалом, купались местные.

Это была самая ухоженная достопримечательность из тех, что мы посетили. Другие туристические места были куда менее менее цивилизованными и куда более дикими. Туда-то мы и направились, и рассказ об этом будет поинтереснее куцего повествования о Тадж-Махале, честное слово.

О Джайпуре

В десяти километрах от Джайпура находится обезьяний храм, monkey temple, Galwar Bagh. Первая обезьянка поджидала нас уже на вертушках-воротах:

— Лена, — сказала я нервно. — Ты сделаешь мне большое одолжение, если не будешь оставлять меня наедине! С! Этими! Тварями!

Просто мы с ней начитались отзывов об Индии, согласно которым обезьянки отличаются длинными зубами и дурным нравом, и я ждала, что кто-нибудь бросится нам под ноги, или прыгнет на плечи, или, на худой конец, подергает за штаны и потребует еды. Лишь на верхушке храма я осмелела, перестала шарахаться от каждой обезьяны и, взяв у какого-то англоязычного туриста орехи, даже покормила одну с рук. Примерно вот так:

...Руки-ноги на фотографиях не мои.

Как видите, там, на вершине, есть небольшой бассейн. Вокруг валяются крошки и шелуха от орехов. Везде лужи — не то воды из бассейна, не то человеческой и обезьяньей мочи. У стенки скромно, поджав лапки, лежит на спинке дохлый голубь. Мартышки плещутся в отвратительно-зеленоватой воде, светящейся на солнце.

Тут самое время оглянуться и посмотреть назад:

Часть храма выдолблена в скале, и кажется, будто человеческая постройка карабкается по горе вверх. Когда-то, кажется, храм был очень красив, но сейчас от него остались обшарпанные стены с росписью кое-где, обязьяны и бассейны. В то время как верхний, маленький, принадлежит братьям нашим меньшим, в нижнем купаются местные хомо саписаенс. Зарубежные хомо сапиенс, то есть мы с Леной, смотрели на это не без отвращения: вода зелена, и грязна, и то, что в ней плавает, описанию не поддается, но на наших глазах один парень забрался на самый верх и, после минуты раздумий, прыгнул вниз и нырнул, и другие с удовольствием прыгали с бортиков поменьше...

Мусор — неотъемлемая часть современной индийской культуры. Поначалу еще думаешь, что она является спутником бедности, но нет; можно быть бедным, но по мере возможности не сорить вокруг себя. А у индусов грязь настолько вошла и въелась в быт, что они ее, похоже, уже и не замечают.

Потрясающее место. Слышите ли вы меня, бандерлоги?

После храма обезьян водитель отвез нас на фабрику тканей на прекрасный, несколькочасовой шоппинг.

Нас встретил мужчина, имени которого я не запомнила; впрочем, имена всех индусов обладали магическим свойством улетучиваться у меня из головы через пять минут после знакомства, и меня еще поймают на на этом на Гоа. Назвался он владельцем фабрики (чтобы впоследствии оказаться кем-то вроде старшего продавца), но он, черт побери, говорил по-английски лучше и чище любого прочего индуса, встреченного нами за всю поездку, и одно это сделало наше общение весьма приятным.

Он показывал нам шарфы, и покрывала, и сари, пока мы сидели, скрестив ноги, на полу и потягивали то чай, то пиво. Пиво я, кстати, уже упоминала — вкусное! — а индийский чай оказался с молоком, и, попробовав его, я сначала вообще не поняла, что это; подумала, что мне принесли странный, невкусный кофе. Как бы то ни было, я стала мерять сари, и он учил меня его надевать, и потом рассказывал Лене, какие у меня глаза и что он сегодня ночью от безответной любви не сможет спать. А я даже имени его не помню. Неловко. Я постепенно начала постигать дзен Лены, которая на вопросы «Do you have a boyfriend?» врала, не моргнув глазом: «Yes».

Я вошла в эту фабрику богатая, как король, а вышла нищая, как мышь, зато унесла с собой два красивых сари. Любопытно то, что у сари, которое является, по сути, простым куском ткани длиной в несколько метров, богато разукрашен лишь один конец, в то время как на втором украшений вовсе нет. Когда вы покупаете сари, от неукрашенного конца отрезают метр ткани, тут же, на месте, делают кофточку-топик по вашей мерке, и из более-менее подходящего по цвету и фактуре материала делают юбку. Все! И это «все» обошлось мне в пять тысяч рупий каждое. Зато у меня золотистые мерцающие цветы на ткани цвета красного вина.

— Я с ним никуда на его машине не поеду, — шипела Лена, когда индус вывел нас на крышу, чтобы полюбоваться ночным Джайпуром, и стал намекать на какое-то место для влюбленных, откуда, дескать, город видно еще лучше.

— Одна фотография — и смываемся, — шипела я в ответ.

И мы смылись.

А куда водитель отвез нас следующим утром, мы не знаем.

Он, все-таки, не очень хорошо владел английским, а мы не очень хорошо ориентировались в Джайпуре и его окрестностях, поэтому, обнаружив себя перед потрепанным, но довольно красивым комплексом зданий, растерялись. Привратник, воспользовавшись нашим замешательством, тут же попросил за вход по пятьдесят рупий с носа — и, прежде чем я успела сказать хоть слово, деньги уже перешли из руки в руки. Запомните, будущие туристы: в Индии любят брать деньги за бесплатное, поэтому перед входом в музей или достопримечательность проверьте таблички и вывески: официальная цена должна быть где-нибудь вывешена и задокументирована.

Цены в Индии — материя для меня вообще малопонятная. Есть цены фиксированные, как, например, на билет на поезде, или на воду в бутылках, которая везде продается; тут все ясно. А что делать с ценами, которые официально не задокументированы нигде, не написаны на ценнике? В каком случае можно торговаться, а в каком нет? И на сколько можно сбивать цену? Все советы, которые я прочитала перед поездкой, мне ни капельки не помогли.

Если говорить о достопримечательности, которую мы рассматривали, то мы так до сих пор и не знаем, что это такое. ) Я хотела, конечно, погуглить, но потом решила, что в нашем путешествии по Индии должна оставаться какая-то загадка. Почему бы и не эта?

По крайней мере, с нашим следующим пунктом назначения все было понятно. «Янтарный форт», написала я маме.

— Осторожнее, не вляпайся! — предупредила Лена, но было уже поздно: я с мягким чавком наступила на что-то коричневое. Чьи это были какашки, мне так и не довелось узнать.

Чтобы купить билет в форт, нужно сначала долго, долго подниматься вверх:

Поднимаясь, представим себе, что мы на экскурсии: «Посмотрите налево... Посмотрите направо...»

Справа, совсем рядом с Янтарным фортом, притулились трущобы. Вдоль них пролегает более покатая дорога, по которой туристов за отдельную плату доставляют наверх на слонах.

Купив билет, можно наконец-то пройти в лабиринт Минотавра.

Отношение индусов к своему наследию поражает — в том случае, если это наследие не является Тадж-Махалом, конечно. В России замок привели бы в порядок, отреставрировали, понаставили бы табличек с указателями и указаниями, и да, брали бы за вход в три раза большую цену, но... Но в Янтарном Форте ты смотришь на пустые и обшарпанные стены, грязные не оттого, что они были свидетелями нескольких веков истории, а оттого, что за ними никто не ухаживает, и по ним течет; и не понимаешь, как именно тут жили люди. Что они видели, просыпаясь, какие стены? Что за вещи их окружали? Как был организован их быт? Чем они занимались изо дня в день? Неясно. Лишь некоторые комнаты и залы сопровождены табличками, дающими какое-то представление о здании.

И никаких смотрителей, конечно. Поэтому мы с Леной полезли куда не надо:

Посреди лабиринта можно найти маленький ухоженный оазис, который мы с Леной искали минут десять — а он, оказывается, все это время был за стенкой. Увы, этот клочок земли — чуть ли не самое ухоженное из того, что в Янтарном форте есть.

Меня спрашивали, собираемся ли мы кататься на слонах. О, да, мы собирались! Правда, до Янтарного форта решили не ехать верхом — мол, дорого. Нас отвезли к слоновнику, что расположен неподалеку, и там мы мало того что покатались — как на волне, размеренно и плавно, вверх-вниз, — так еще и видели, как слонов купают. )

Дорога обратно нам предстояла долгая, нудная, дождливая, поэтому неудивительно, что я применила свое свежеобретенное умение дремать в машине — и большую часть пути. Когда я очнулась в очередной раз, вокруг нас шумел какой-то большой город, а водитель хитро спросил, не знаем ли мы, где находимся.

— Ноу факинг айдиа, — ответила я спросонок.
— Дели? — предположила Лена.
— Дели! — ответил наш водитель и радостно рассмеялся. Нам предстояла ночь в отеле, в котором горячая вода для душа давалась только по требованию — и, чтобы воспользоваться этим благом цивилизации, следовало позвонить на ресепшен за пятнадцать минут до.

А в четыре часа утра мы проснулись по будильнику, потому что в шесть с копейками у нас был рейс в Аурангабад, и я, подумав немного о смысле жизни, сообщила:

— Мне плохо.

To be continued.

@музыка: Chorus of Tribes - Rain Song

@темы: о скитаниях вечных и о Земле

---

|| Feel the Force

Пока я была в отпуске, Джон Босвелл, автор моей любимой Glorious Down с Саганом и Хокингом, положил на музыку обработанные реплики Йоды из оригинальной трилогии.

Но теперь мне, конечно же, очень любопытно, какой ремикс мог бы получиться у Джона из реплик Вейдера. )

@музыка: Melodysheep - Feel the Force

@темы: звук, Star Wars

---

|| X-Men: Опять двадцать пять

Посмотрела я тут «Первый класс», и хочется мне сказать не о мутантах — а о России и США. Внезапно, правда? )

Средний российский житель имеет хотя бы общее, хотя бы примерное представление о том, как живется среднему американцу в США. Даже если современные фильмы и сериалы — не очень достоверный источник информации, то на экран волей-неволей попадают бытовые мелочи и любопытные детали повседневности, остающиеся в памяти после просмотра: чирлидеры и шоссе 66, жизнь студентов в колледже, отношения между отцами и детьми. Но средний американский житель, похоже, до сих пор думает, что в России — Советский Союз, во всех его смыслах. Я не раз натыкалась на связку «СССР — Россия — коммунизм» как в разговорах, так и в обсуждениях с американцами на форумах. Это забавляло бы меня, кабы не было таким грустным.

Во-первых, коммунизм является экономической и социальной моделью общества, которая не имеет ничего общего с тиранией, цензурой, Большим Братом и лагерями. Да, по вине случая — точнее, какой-то историческо-политической закономерности — две страны, которые рьяно строили у себя коммунизм, не менее рьяно принялись восхвалять своих диктаторов; но это еще не повод использовать «коммунизм» как ругательство и считать, что он автоматически влечет за собой превращение страны в Океанию. Я уже молчу о том, что коммунизма в СССР вообще не было; его строили, но не построили.

Знакомый американец, философ, переехавший из США в Россию, делится своими наблюдениями на эту тему: «Каждый раз, когда вы пытаетесь заговорить с американцами о коммунизме, они неизменно переключаются на слышанные где-то истории о том, какой ужасной была жизнь в СССР. Это как реакция Павлова: заговори о коммунизме — получи историю о том, как кто-то умер от голода, или был забит насмерть, или замерз в ГУЛаге или тюрьме». ©

Во-вторых, миф о том, что все русские/россияне — до сих пор коммунисты, даже комментировать как-то смешно, можно только в ответ фыркнуть.

В-третьих, СССР (союз, заметим, пятнадцати республик, так что ставить знак равенства между СССР и РСФСР некорректно; а русские вовсе составляли только половину населения СССР) окончил свое существование двадцать лет назад. Да, оставленное им наследство велико, мы до сих пор почиваем на лаврах плюсов и расхлебываем минусы, но с тех пор изменилась страна, изменился быт, изменились люди, и, казалось бы, пора бы перестать переносить свои чувства к ужасному Советскому Союзу, угрожавшему Америке третьей мировой пятьдесят лет назад, на современную Россию. Ан нет.

И на фоне этого снимают фильмы, — пусть развлекательные, про мутантов, но все же — в которых в очередной раз мусолят Карибский конфликт, а на карте шестьдесят второго года территория Советского Союза закрашена красным, изображены серп с молотом и подписано: Russia.

/TL;DR: ебаный стыд

@музыка: Baba Yaga - Back in the USSR

@темы: кинематограф

---

Incredible !ndia: Дели

Если свернуть подробный рассказ о наших с Леной приключениях в Индии до нескольких строк, его можно будет проиллюстрировать парой страничек из комикса по Поттериане, который мы с одноклассницей когда-то рисовали. На страничках рассказывается о поездке с Хагридом на лодке через озеро.

И хотя, по справедливости, экзотики и приключений у нас в Индии было меньше, чем могло бы произойти с порядочными туристами-дикарями, нам с Леной хватило за глаза и за уши.

Маршрут наш, в итоге, оказался таков: Дели — Агра — Джайпур — Дели — Аурангабад — Гоа — Дели. Он свидетельствует о том, что мы, покупая билеты до Индии и обратно, ни хрена не знали, какие места посетим и чем будет в Индии заниматься. Знали бы — купили бы билет из Гоа сразу домой, например. За десять дней мы провели столько часов в аэропортах и самолетах, что мне, кажется, хватит их на пять лет вперед, научились засыпать в машинах, принимать душ без душевых кабинок, выбирать из местной еды то, что мы готовы съесть, надевать сари и играть в индийскую карточную игру; почувствовали себя посетителями сауны и поп-звездами, побывали в трущобах и заброшенных дворцах, покатались на байках, попили пива на ночном пляже, сгорели и загорели, торговались, раздражали такстистов — и делали много чего еще, но обо всем по порядку.

Мы приземлились затемно, но в Дели уже было жарко и влажно, как в бане.

Я заранее списалась с индусом, промышлявшим туристами, и его водитель нас встречал. Он должен был привезти нас в выбранную индусом гостиницу и показав нам достопримечательности, но мы, начитавшись рассказов дикарей об Индии, сжимая распечатки «Как выжить в Дели и не умереть в первый день», решили, что мы сами с усами, и велели везти нас на Мейн Базар, где мы, мол, сами найдем себе номер за 400 рупий в сутки. О, горе от ума.

Попав на Мейн Базар и отпустив водителя, я фалломорфировала.

Я знала, что в Индии грязно и местами убого, но оказалась совершенно не готова увидеть улицу с обшарпанными, в потеках не то от дождей, не то от помоев стенами, с руинами, как после бомбежки, с рикшами, которые спали прямо на улицах в своих средствах передвижения, высунув наружу грязные пятки, с худыми коровами, с лужами подозрительного происхождения, с женщинами в сари, с ужасной путаницей проводов на столбах и над самой улицей, с броуновским движением мотоциклистов. И над этим плыл запах помоев и чего-то протухшего, смешавшийся с запахом крепких индийских благовоний. Так пахнет, если зайти в соответствующий отдел в эзотерическом магазине. Я подумала, что эти ароматические палочки мне никогда не нравились. Вопреки ожиданиям, к нам не приставали ни дети, ни наркоманы, ни продавцы, хотя мы были единственными белыми на улице, и только таксисты зазывали к себе.

Номер за 400 рупий мы все-таки нашли. Там не было туалетной бумаги в грязном санузле, постельного белья и звукоизоляции, зато были трещины на стенах, шумный вентилятор и ни капельки не стеснявшаяся нас мышь. Мы бросили там вещи и начали пешее и беспорядочное хождение по Дели: по Мейн Базару до вокзала и привокзальных улочек, потом по кругу Коннаут-плейс... Мы попали в офис какой-то фирмы, устраивающей экскурсии для туристов, и обманом стащили оттуда карту Дели, и в одиннадцать часов утра сидели с Леной, почти растерянные и деморализованные, в центре Коннаут-плейс, среди зноя, шума и пыли, пытаясь сообразить, что делать и куда идти.

Тут-то нас и взял в оборот Радж из Непала. ) Первым делом он отвел нас в милое кафе, где подавали вполне европейские кофе и пончики, и, сидя там, можно было почти представить себя в какой-нибудь Италии или Франции. Кондиционер морозил нас за здорово живешь. (В Индии это часто встречается: если в помещении есть кондиционер, он обычно не охлаждает, а прямо-таки морозит. С улицы в такое помещение — из огня да в полымя.) Так вот, Радж представился просто милым парнем и продавцом из магазина Levi's, хотя, как выяснилось впоследствии, он работал на ту компанию, в офис которой нас и привел.

В офисе нам предложили экскурсионную программу, водителя — и снять с наших плеч заботу о всех гостиницах, и мы, махнув рукой, согласились на все, к добру или к худу.

Забрав вещи и попрощавшись с мышкой, мы наконец-то поехали смотреть хоть какие-то достипромечательности, и я впервые достала фотоаппарат. (Теперь я ужасно жалею, что не фоткала Мейн Базар, но тогда я была слишком обалдевшая и, к тому же, подумала, что открыто снимать прохожих не очень вежливо.) И вот что получилось из окон машины:

Небольшая улица, центральный парк, большая улица, трущобы... На третьей фотографии едет тук-тук. Таких маленьких такси в Индии множество, и ездить на них, кстати, в каком-то смысле приятнее, чем на автомобиле. Они легкие, маневренные, быстрые. Ветерок от быстрой езды, опять же...

И внезапно — Толстой-хаус:

Надо сказать, что достопримечательностей Дели мы толком-то и не видели. Водитель первым делом привез нас в Красный форт, и мы испытали на себе всю силу палящего солнца Индии в зените. Было жарко и душно, с нас текло в три ручья и, видимо, желание ознакомиться со Старым Дели из нас вытекло тоже. Что самое обидное, половина неба при этом была обложена облаками, и благодаря им почти на всех моих фотографиях небо либо в тучах, либо засвечено, и вовсе не понятно, как мы изнывали от местной погоды.

Итак, солнце палило, индусы сидели на земле под фикусами, между ними бегали бурундуки, а мы думали, почему из всех возможных стран выбрали, черт побери, Индию. )

Мы уезжали в Агру в тот же день, поэтому времени и желания хватило только на еще одну достопримечательность — храм Лотоса.

Подходя к нему, нужно сдавать туфли, получая взамен номерок, как в гардеробе, а потом идти до самого храма по ковровой дорожке (а кое-где — по накаленному камню). Внутри снимать нельзя, там очень скромно и просто, а снаружи лепестки-бассейны полны сора, прибившегося к берегам (я училась фотографировать так, чтобы грязь не попадала в кадр). Пока я снимала храм, местные втихомолку снимали нас с Леной.

Сразу же после этого мы умотали из Дели на машине со словами «Ну наконец-то мы уезжаем из этой жопы мира!». До Агры было четыре часа езды на машине, а то и больше. Мы дремали и досыпали свое.

Как водится, to be continued.

@музыка: Balligomingo - Marooned

@темы: о скитаниях вечных и о Земле

---

|| Время сновидений

Было время, когда я читала фанфики запоем и, посмотрев интересный фильм, прочитав интересную книгу, первым делом смотрела архивы на fanfiction.net. На этот сайт я, впрочем, и так регулярно ходила, смотрела новинки, проверяла улов. Хорошие фики я сохраняла у себя, перечитывала перед сном и думала, что было бы здорово оформить их единой книгой для личного пользования. Не было хороших — не брезговала дурными. Я не стеснялась своей любви к чужим Мэри-Сьюшкам разной степени многоклеточности; литературная ценность текстов обычно стремилась к нулю, но я с интересом читала о том, как по-разному авторы представляют себе ее, эту девицу, и как вписывают в готовый мир произведения. Кроме того, если мне нравился какой-то герой мужского пола, канонные и фанонные пейринги с ним обычно не вызывали у меня энтузиазма и, проглядывая шапки фиков, я искала заветное он/новый женский персонаж...

Сейчас я бегу от длинных фиков как от чумы, получая удовольствие только от драбблов и коротких рассказов. Сложно сказать, что именно меня мучает. Может быть, чужая плодовитость на фоне моего «в час по чайной ложке»; я терпеть не могу испытывать зависть. Может быть, боюсь, что мне вдруг захочется написать что-то свое — фанатское, объемное, красивое — а мне этого категорически нельзя: во-первых, я пытаюсь сосредоточиться на своем произведении (то есть истории о Сиреневом городе), во-вторых, я вспоминаю свое незаконченное «Девятое послание»... Может, я воспринимаю это как молчаливый укор: я ведь не так уж мало писала, но не дописала ничего цельного, своего, чем стоило бы гордиться, и, когда меня просят «дать что-нибудь почитать», я не знаю, что. Вспоминаются брошенные идеи, некоторые из которых не были даже толком начаты, и я начинаю сомневаться в том, что вообще способна произвести на свет законченный, самостоятельный, достойный текст. (К счастью, я избавлена от этого букета переживаний во время чтения хороших книг. Возможно, потому, что писателей я втайне считаю особой, избранной кастой, которая может то, что неподвластно простым смертным, в то время как фикописцы — вот они, рядом, точно такие же, как я.) Но маленькие фики я себе позволяю как читать, так и писать, если очень сильно захочется, ведь от них, маленьких, никакого вреда, правда?

К чему это все предисловие — я дописала кое-что по Эффекту Массы. )) А все Feuille Morte виновата! Поглядев на ее «драбблы» одним глазом, я вдруг почувствовала такой, другого слова и не подберешь, творческий зуд, что засела за старый фик (всего-то тысяча триста слов, кстати) на двое суток. Какие тут фотографии из Индии! Какое тут «высыпаться»! Охо-хо.

Фандом: Mass Effect
Бета: Feuille Morte
Размер: 1384 слова
Таймлайн: начало второй игры
Содержание: Человек, рожденный и воспитанный на Земле (или, хотя бы, на земле), может изначально воспринимать космос как нечто пугающее, чуждое, неуютное. Но что делать тому, кто рожден и вырос в космосе, привык к нему, любит его? Одинокая смерть в безвоздушном пространстве становится для астронавта кошмаром совсем иного сорта.

Идея фика пришла ко мне полтора года назад. Что характерно, после того, как одна знакомая написала отрывок о смерти своей Шепард в космосе. Тогда и я начала писать о смерти Рипли.

В процессе смещались смысловые акценты, появлялось все больше отступлений, и, заканчивая работу сегодня утром, я подумала, что фик начал смахивать на эссе. Эссе о космосе. У меня к нему всегда было трепетное отношение, оно передалось Рипли и нашло свое выражение в тексте... Как обычно, мне не совсем нравится, как он получился. Но, вместе с тем, я чувствую в нем какую-то цельность, завершенность, словно форма подкачала, но содержание удалось на ура, и у меня получилось передать все то, что хотелось...

Стругацкие (а может быть, и не они) однажды сказали, что графоманы и начинающие писатели очень любят рассказывать о своих произведениях и пояснять, «что автор хотел сказать». Замолчу-ка я, пожалуй, чтобы не впадать излишне в этот грех. ))

Время сновидений

We're made of star stuff.
We are a way for the cosmos to know itself.
Carl Sagan

— Шепард!

Вспышка была настолько яркой, что обожгла даже сквозь сомкнутые веки. Показалось, что и оглушила тоже: разом оборвались треск помех, крик Джокера, стон погибающего корабля, и уши заложила холодная, мертвая тишина.

Рипли открыла глаза.

В пять лет космос был для нее загадкой и открытием, и бородатый, нелюдимый навигатор Даллас, похожий на состарившегося Кефея, рассказывал ей о звездах, мешая вместе правду и вымысел, почерпнутые из научно-популярных журналов факты и древние мифы. В незапамятные времена он отослал свою подрастающую дочь с корабля и теперь любил Рипли вместо той, что вышла замуж, уехала за семь ахейских морей и никогда не писала и не звонила первой.

В четырнадцать Рипли убедила Хадсона, генеральского сына, помочь ей натянуть тяжелый кокон скафандра и выкинуть ее — без разрешения, без ведома взрослых, без страховочного троса — за борт. Так, она читала, раньше короновали в астронавты: оставляли новобранцев подвешенными в черноте посреди звезд, а потом подбирали их, воющих и извивающихся, потрясенных и раздавленных соприкосновением с бесконечностью внечеловеческого бытия вселенной. Космос был проверкой на прочность, пройти которую с честью мог не каждый. Рипли так и не удалось попробовать свои силы: струсивший Хадсон невовремя рассказал все родителям, и вместо испытания в открытом космосе состоялась тяжелая беседа за закрытыми дверями. Рипли было стыдно и неловко перед отцом, но то был лишь первый из ее глупых подростковых бунтов, и не было возможности захлопнуть этот ящик Пандоры, однажды открыв его.

В восемнадцать лет, когда космос прятался от нее за голубой чашей Земли, Рипли открыла для себя популяризаторов астрономии и начала двухвековое путешествие от последних докладов Бесаральского Института Космических Наук к обаятельным, но невыносимо старомодным передачам Карла Сагана. Огни Земли затмевали любые звезды, поэтому она посещала планетарий, только чтобы посмотреть на искусственное небо в серебряных точках — так, должно быть, странствующий Одиссей, выходя ночью на палубу, высматривал во тьме огни далеких маяков и представлял себе, что это берега родной Итаки. Космос был возвращением домой.

К двадцати девяти годам Рипли побывала в сотне солнечных систем, оставила радиомаяки на десятках диких планет и, к удовольствию Прессли, недурно ориентировалась в пиктограммах звездных карт. Она выходила в безвоздушное пространство не раз и не два, но это немое, не покоренное цивилизацией пространство неизменно поражало ее. Когда ноги отрываются от последней опоры, космос встречает тебя с холодным радушием океана, обкатывающего песчинку, и там, открытый нейтринным течениям и солнечным ветрам, понимаешь ненужность и неуместность горячего дыхания, стучащей в висках крови и упорного сердца. Там становится лишним любое слово и движение бесполезных рук и ног, любое проявление нелепой и хаотичной органической жизни; промерзая до самого ядра, ты готов начать бесконечное падение, падение, падение в никуда, и единственное, что удерживает тебя от превращения в небесное тело — неразрывная пуповина страховочного троса между тобой и кораблем.

Руки Шепард привычно опустились на пояс, но крепления были ослаблены и пусты. Ей хотелось кричать.

Перед ней плыла объятая огнем, искалеченная Нормандия. Атака вражеского корабля превратила ее в раскаленную сверхновую, в горниле которой исчезало то немногое, что Рипли называла своим: родительская фотография и подаренный на восьмилетие макет неназванного крейсера, значок Спектра и кобальтовая форма офицера Альянса с золотыми нашивками, верный битый Мако и полная карта изученных Галактических земель...

Рипли еще успела протянуть к ним руку — и тут остов фрегата дал слабину, дрогнул и раскололся, открывая беспорядочное нутро. Под кожей обшивки обнажился скелет погнутых балок. Лопались под давлением швы, и пластины на мостике встали дыбом. На палубе не осталось ни одного целого дисплея, и в открытом пространстве рассыпалось молочное крошево битых экранов. Голубая волна пробежала по кораблю от носа до кормы, будто Нормадия вздыхала напоследок, — я хочу жить — прежде чем расколоться надвое.

Бушевавший в нижнем отсеке огонь задохнулся, угасли червленые сполохи. Искрили порванные артерии кабелей. Чернели слепые глазницы, в которых еще недавно были пузатые спасательные шлюпки, крутились легкие лохмотья обшивки, и все это — в полном безмолвии, в мертвой, безразличной тишине, лишь сердце бухало в ушах — я хочу жить — да где-то далеко, словно на другом краю вечности, тревожно пищал датчик.

Датчик! Рипли отчаянно дернулась, извернулась и схватила отошедший шланг, подтягивая его к клапану на затылке, а тот дразнился и выскальзывал из рук, как кольчатая змея. Давай же, давай же! — повторяла Рипли, стиснув зубы, чувствуя, как выступает на лбу испарина, но пальцы все не могли нащупать резьбу и срывались, звезды прыгали перед глазами, превращаясь из точек в струны, и внезапно Рипли поняла, что это — я не хочу умирать — конец.

Что, вот так?

Я — астронавт, подумалось ей. Мы рождаемся в полете, в прыжке, в тесных каютах в самой утробе Галактики, голубое небо в облаках знаем по картинкам, а вот космос — это свое, родное, привычное с детства, как колыбель. Это не горсточка огоньков, видных с земли, это непознанный мир, в сравнении с которым понимаешь свою малость. Из этих глубин мы появляемся, в них же и уходим, когда из шлюза вылетает невесомый саркофаг с бездыханным уже телом, но не живьем же, — нет, нет, только не так, нет — не заживо же быть упокоенной в этой пустоте и тишине!

Оставить Шепард наедине со звездами было, должно быть, последней насмешкой судьбы, да только — вот беда — у Рипли не было сил огрызаться в ответ. Сердце с такой силой колотилось в груди, что было больно. Надрывался датчик. Она рванулась, потому что привыкла сопротивляться до последнего, сопротивляться — и побеждать, но в горле уже свернулся холодный ком, и немели пальцы, сжимавшие шланг. Меж них потекло дыхание — белесая дымка, оседавшая инеем на перчатках. Вдох — не хочу умирать — усилие — и еще один вдох. И еще. И еще.

Ее мягко разворачивало в безвоздушном пространстве. Осколки Нормандии дернулись куда-то в сторону и скрылись из виду, а чужая мглистая планета, наоборот, выплыла из-под ног, и поднимавшееся за спиной Рипли солнце золотило ее кромку. Вдох — усилие. Было бы ей легче, будь это голубая Земля или обетованная Терра Нова? Насколько легкой вообще бывает смерть? Вдох — борьба. Перед глазами темнело, в груди бесновалась боль, но Рипли еще сражалась за каждый глоток кислорода: даже сейчас воля к жизни была в ней сильнее отчаяния.

Какая-то важная мысль билась на краю сознания в такт скачущему пульсу, стучала в висках, пульсировала в кончиках пальцев, но угасающий разум уже не мог ее поймать. Слишком поздно, слишком — сердце, казалось, вот-вот лопнет, звездная пыль забила легкие и нечем больше дышать, и холодно, холодно — до чего она хрупкая, эта человеческая жизнь, эта искорка между бытием и небытием, которая сейчас —

Господи, прими мою душу!

Датчик захлебнулся и затих.

Господи!

Над чужой планетой взошло солнце.

Мгновение, другое — свет пронзил косматые облака, и они засветились изнутри, как драгоценные камни: медовые, бронзовые, янтарные. Выше, над узорами полярного сияния, кружили осколки Нормандии, ослепительно яркие в первых лучах близкого светила. Чернота космической ночи отступала, однако на границе окрашенного рассветом неба еще виднелись тускневшие россыпи Млечного Пути. Это был восход не одной звезды, но целой Галактики, всех ее миллионов и миллиардов блистательных солнц. Многие из них, должно быть, тысячи лет назад разлетелись сверхновыми или свернулись в черные дыры, а может, тихо угасли, исчезнув с навигационных карт мертвых теперь цивилизаций, но лучи пронесли память о них сквозь расстояние и время, и над ледяными пустынями разгоралось утро, наполненное их далеким светом.

Тьма за границей рассвета лишь казалась мертвой: астронавт знает, что на самом деле она полна жизни, чужой и чуждой. Как взбаламученные воды океана несут в себе песчинки и микроорганизмы, она несла неисчислимое количество безымянных звезд и планет, пыли и сора, которые сливались в розовато-молочную туманность и закручивались спиралью. В звездных колыбелях расцветали новые светила. Четко и ровно бились нейтронные сердца пульсаров — тук-тук, тук-тук, — и солнечные ветра играли на звонких космических струнах. На фоне бездны, в которой не все сверхновые удостоены занесения в каталоги и не каждая галактика носит свое название, не глупо ли давать имя щепотке пыли, которой является человек?

Имя Шепард разошлось в пространстве пустым набором звуковых волн. А что до человека... В космосе не бывает ненужных, бесполезных небесных тел. Молчащая вселенная приняла человека в свои объятия, чтобы разбить ее на атомы и частицы, вернуть к первозданному состоянию, рассеять по галактикам и однажды, через миллионы и миллиарды лет, зажечь на чьем-то небе еще одну звезду.

~ ~ ~

Какое-то время спустя где-то в окрестностях Солнечной Системы автоматика старого, уже заброшенного учеными спутника приняла и расшифровала сигнал. Это оказался женский голос, слабый, полустертый временем и расстоянием, что ему пришлось преодолеть. Если вслушаться — хотя кому было вслушиваться? — можно было еще различить отдельные слова:

«...отряд уничтожен — помехи — всем, кто меня слышит. Говорит сержант Рипли Эллен Шепард, единственная оставшаяся в живых — помехи — Акуза. Передаю точные координаты — помехи — повторяю: отряд уничтожен... Говорит сержант Шепард».

FIN

@музыка: Hammock - You May Emerge From This More Dead Than Alive

@темы: смерть автора, Mass Effect

---

|| Вот и все

Я привезла с собой семь сотен фотографий, багаж впечатлений, горстку ракушек и сари. Я скучала по Севке, хлебу и друзьям. Я вернулась из приключения и отпуска. Я дома!

@темы: о скитаниях вечных и о Земле

---

|| Убегаю!

Поверить не могу, что скоро буду в Дели. ) Если мой Киндл подружится с местным вай-фаем, я, возможно, даже буду оттуда выходить в сеть.

Ждите обратно двадцать четвертого, поздно вечером.

@темы: о скитаниях вечных и о Земле

---

|| Предпоследняя перед отъездом запись

Почему из всех вещей и дел, что я оставляю на последний момент перед поездкой, самым последним всегда оказывается «накрасить ногти»? А потом я осторожно-осторожно пытаюсь закрыть дверь или достать проездной, растопыриваю пальцы, неизбежно во что-нибудь вляпываюсь и расстраиваюсь из-за попорченного маникюра. )

@музыка: Max Raabe - Supreme

@темы: life actually

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

|| Ох ты ж екарный бабай

Я еще не в Индии, но приключения уже начались. Я, клуша этакая, забыла карточку в банкомате.

Само собой, я уже позвонила в банк и заблокировала карту, но вернуть мне ее смогут не раньше четверга (улетаю-то я во вторник!), а без карты фига мне с маслом, а не деньги. Вот так все смешно и сложно. )

@музыка: Eric Clapton - Heaven is One Step Away

@темы: life actually

---

|| О никах (сквозь тернии — к звездам, сквозь звезды — к медузам)

В подростковом возрасте я придавала очень большое значение никам; мне казалось, что это второе имя, которое человек может дать себе сам, и что к его выбору нужно подойти со всей ответственностью. Еще я отличалась любовью к длинным, громоздким никам — как раз потому, что они больше похожи на полноценные имена-фамилии, чем на клички и прозвища. У меня самой еще в старших классах был ник — вспомнить страшно — Lavina Crash! Boom! Bang! Alien.

Имя Lavina я как-то раз услышала на изложении по немецкому языку; услышав, влюбилась тут же. Crash! Boom! Bang! — это, по справедливости, название одной из песен Roxette, и в ней поется: Crash! Boom! Bang! / That's my real middle-name / It has always been the same. Так я, недолго думая, сделала «Crash! Boom! Bang!» своим «средним именем». А с Alien все просто — это «фамилия» и отсылка к Чужим, которые тогда были у меня на уме. Вся эта череда бессмыслицы сокращалась до невинного Alien, с которым вполне можно было ходить в интернет, но в ту пору я еще нигде не регистрировалась и ни с кем не общалась. (Зато я общалась в школьном чате, где у меня был ник Особь, но школьный чат — это уже совсем другая история.)

Позже, в одиннадцатом классе, я собралась играть в NeverWinter Nights, но застопорилась в самом же начале: никак не могла придумать имя своей героине, темной эльфийке, магу. Я раз за разом испытывала генератор имен, но тот выкидывал мне какие-то корявые, непроизносимые имена и фамилии, пока, наконец, не предложил Darkstar. Что-то в этом есть, подумала я. И нажала на кнопку «сгенерировать еще». )

В итоге моя эльфийка бегала по Затерянным Королевствам под именем Антари Де Вир, но сочетание «dark» и «star» мне запомнилось: через полтора года после NWN я зарегистрировалась на дайриках как Dark Star. Были у меня и после этого заглюки, конечно: в какой-то момент я считала полным вариантом своего ника тяжеловесную конструкцию «Shady "Dark Star" Dugradigdo». Но ее я довольно быстро забыла и вспомнила только несколько дней назад, когда наткнулась на парочку комментариев, датированных еще седьмым годом. Пару раз мне хотелось сменить ник на нечто совсем иное и назваться какой-нибудь подружкой инопланетян, но я решала, что оно того не стоит. Любопытно, что в конечном итоге я не могу назвать Dark Star своим вторым именем. Это хороший ник, пришедшийся мне по мерке, но не более того.

А однажды мне захотелоcь зарегистрироваться на Биоваровских форумах, а ник Dark Star оказался уже занят. Называться именем своей Шепард показалось мне моветоном, и я после недолгих размышлений стала Большой Глупой Медузой. Почему? Because it's a big stupid jellyfish! С тех пор я использую этот ник, если кто-то успел застолбить Dark Star до меня; я полюбила смотреть фотографии и рисунки настоящих медуз; я даже купила себе соответствующую подвеску, хотя раньше медузы меня вовсе не интересовали:

©HoneyCatJewelry

Вот так вот. А какие истории стоят за вашими никами?

@музыка: Counting Crows - Accidentally in love

@темы: бложик без ножек

---

|| Попытка не пытка

10.09.2011 в 22:50

Пишет  Итицкая сила!:

Как запоминать ПИН-коды, мобильные и прочие комбинации цифр

Цифры нужно визуализировать, как на картинке. Двойка похожа на лебедя, четверка — на стул, ноль — это шина, или пузырь, или кольцо, семерка — топор и так далее. Таким образом, вместо механического зазубривания включается эйдетическая (образная) память, которая гораздо эффективнее. Цифры-персонажи связываются в цепочки при помощи максимально диких историй. Так, чтобы запомнить номер 200 76 40, надо представить, как на премьере фильма «Груз 200» режиссер Балабанов топором зарубил слона, а потом оседлал стул и ускакал на шинный завод. Чем абсурднее история, тем она лучше запоминается. Типичный пример такой мнемотехники авторства Даниила Хармса: «Мой номер 32 08. Легко запомнить: тридцать два зуба и восемь пальцев». Лучше всего запоминается все, связанное с сексом и насилием.

Итак, за один день выродок Рамси Болтон-Сноу (666) написал два (2) оскорбительных письма, семь (7) раз подумал о том, как бы убить своего отца, один (1) раз пообещал Теону, что снимет с него кожу живьем, и затравил двух (2) девушек собаками.

Посмотрим, поможет ли мне это наконец-то запомнить номер своего домашнего телефона.

@темы: бложик без ножек