|| ME1 марафон # 9, или Sole Survivor

[Dark Star]

Aono как-то справедливо заметил, что из трех возможных предысторий главного героя две — War Hero и Ruthless — подразумевают героический поступок, совершенный в парагонском или ренегатском ключе. Чем отличился боец, в профиле которого стоит пометка Sole Survivor? Остался в живых, в то время как пятьдесят его сослуживцев были растерзаны, съедены заживо и сожжены кислотой. Достойное начало военной карьеры, ничего не скажешь! При этом я ни минуты не сомневалась, выбирая своей Шепард предысторию, и дело не только в известной параллели с судьбой Эллен Скотт Рипли.

Внимательный игрок заметит, что выбор Sole Survivor не приносит ни парагонских, ни ренегадских баллов, открывая просторы для интерпретации. Это чистый лист, на котором можно написать любую историю. Героизм и смелость? Пожалуйста. Цинизм и предательство? Почему бы и нет; возможно, будущий герой Галактики выжил благодаря тому, что вовремя пихнул навстречу молотильщику менее расторопного солдата. Когда б вы знали, из какого сора...

Надо сказать, что само сражение меня не очень-то интересует. В фильме оно уложилось бы в семь минут, причем пять из них зритель вглядывался бы в мешанину из пыли, песка, крови, кислоты, человеческих тел, криков и выстрелов, пытаясь понять, човаще на экране происходит. Сражение — это боевик. А вот очнуться в перевернутом и выведенном из строя бронетранспортере с переломом ноги и минимальным количеством медигеля, ползти вперед, зная, что в каждую минуту и из-под земли может выскочить молотильщик, каким-то образом добраться до своих — это триллер, это драма, это испытание, ужасное тем, что его нельзя проскочить за семь минут (фух! — и все, либо пан, либо пропал).

Если в разговоре с Эшли после Иден Прайма проявить некоторую долю несвойственного Рипли фатализма, Эшли вспоминает о той бойне с молотильщиками и переспрашивает: мол, неужели вы выжили только потому, что вам повезло? Нет, отвечает Рипли, а сама вспоминает, как ползком и вслепую добиралась до лагеря — чтобы там, теряя от боли сознание, обнаружить, что передатчик выведен из строя, а ящичек для медигеля пуст. Причем тут удача?

"I just refused to die." Я выбрала эту реплику на диалоговом колесе — и благополучно забыла о ней. А она, тем временем, во многом определила характер Рипли.

Тут мне вспоминается строчка из стихотворения Марии Семеновой, строчка, вырванная из контекста, но все же: «Битва страшна, но в битве и проще». В битве нет места рассуждениям и рефлексии, в ней притупляется даже боль. Вот враг, вот оружие, вот цель; выполняй. Хороший солдат, как Рипли сказала Дженкинсу, остается хладнокровным даже под вражеским огнем. А если нет, то адреналин, инстинкт самосохранения и опыт наших предков, убивавших друг друга на протяжении веков, должны прийти на помощь. Но когда сражение заканчивается, воин может окинуть взглядом поле битвы, подсчитать павших, осмотреть свои раны. Тогда наваливается усталость, или горечь, или чувство вины, или сомнения. Победа в одном сражении еще не обещает победу в войне. Потери могут свести триумф к нулю. Попробуй двигаться вперед, когда каждый рывок дается с трудом и приближает тебя к цели на метр, но до нее еще остаются километры пути. Какая разница, где тебя найдут мертвым: под этой скалой или под вон тем кустом? Но Рипли отказывается умирать и отказывается сдаваться; она из тех, что будут сражаться до последнего, не выбрасывая белый флаг и не питая пустых надежд на то, что с противником удастся пойти на мировую. Поэтому она откажется опускать руки в войне с Риперами, что бы ни случилось. Даже если где-то, в глубине души — если смотреть правде в глаза — она будет считать, что эту войну ей не выиграть.

Мне нередко попадались герои, мучимые кошмарами, терзаемые чувством вины, одержимые местью после Акузы. Я не то чтобы не одобряю — просто мне кажется, что успешный лидер и умный командир не должен страдать расстройствами психики, а количество своих тараканов нужно стремиться сводить к нулю. Оставшихся хорошо бы знать поименно, чтобы, пуская кому-то пулю в лоб, не прикрываться моралью или этикой, а признать честно, хотя бы перед самим собой: да, личные счеты. Да, предубеждение. Да, пристрастен, mea culpa. Чтобы добиться этого, Рипли пришлось совершить определенную работу над собой — работу, которая со временем вошла у нее в привычку. Профессиональным психотерапевтом ее, конечно, не назовешь, но она умеет ставить себе нужные вопросы, и не боится неприятных ответов.

Любопытно еще и то, что многие из нас готовы оправдать незаконные действия или неэтичные эксперименты, если они могут принести некую пользу человечеству в целом, но до тех пор, пока жертвами, упокоенными во благо общества, являются какие-то абстрактные подопытные. А что, если на стол вивисектора тащат тебя, не спросив твоего на то согласия? А если тебя подставляет организация, которой ты верно служишь, в которую вступил, чтобы «сделать что-то хорошее» и «защищать справедливость»?

Ведь участие Альянса в событиях на Акузе не вызывает сомнений; Хакетт, фактически, не скрывает это, давая Шепард наводку на Тумбса, и Рипли настолько выбита из колеи этим признанием после долгих лет игры в молчанку, что позволяет Тумбсу застрелить ученого... Через минуту Тумбс и сам стреляется на ее глазах.

А Рипли только что защитила интересы Альянса, разбираясь с Балаком, и Стивен Хакетт остается другом семьи, а во второй части придется работать с «Цербером».

Битва страшна, но в битве и проще.

@музыка: Autechre - Further

@темы: Mass Effect

Comments

[amt]

Dark Star, мы опять развели войнушку в Вашем дневнике... Мне неудобно(
Aono, мы, кажется, о разных вещах... Психичские расстройства это, конечно, важная часть войны. Ток я про нормальные ощущения нормального человека. Про конструкт, который ему навязывает общество. Одно дело, когда тебе исходно долбят: убей - и спасёшь. Другое, когда тебе жужжат: убьёшь - ты преступник.
Приближая к теме: либо ты нанимаешься и при этом солдат - уважаемая профессия со своими издержками (ты убиваешь, тебя убивают, ты согласен на то, что твоя жизнь менее важна чем задача); либо ты в структуре, где жизнь и задача не совпадают со смертью в рамках структуры.
Опять же: Жанну берут и сжигают. Не фиг восстанавливать Францию - ситуация а.
Берзина берут и умучивают. Не фиг на фиг. Машина так работает, что надо время от времени кого-нить чистить - ситуация б.

[Aono]

Про конструкт, который ему навязывает общество. Одно дело, когда тебе исходно долбят: убей - и спасёшь. Другое, когда тебе жужжат: убьёшь - ты преступник.

Строго говоря, общества, поощрявшие убийства вообще - как-то преизрядно давно кончились. Кажется, во всех известных мне кодексах убийство как таковое - правонарушение.
Солдат - всегда и по умолчанию - профессия, в которой фрустрация является профессиональным риском. Человеку вообще не очень легко вступать в смертельный конфликт с другим человеком, даже если выигрывает (потому что никто пока не отменил у НОРМАЛЬНОГО человека реакции сопереживания).
Нормальный человек, банально, не идет наниматься в солдаты (ну или по крайней мере, не задерживается в армии долго). Это всегда профессиональный перекос и пограничные состояния. И для того, чтобы нормальный человек пошел заниматься войной - необходимо сначала вогнать его в пограничное состояние. Этим, как правило, и занимается пропаганда, патриотическая ли, идеологическая ли, неважно. Иногда этим занимается система образования - неважно.
Сложно называть Жанну ли, Берзина ли (если имеется в виду Ян Карлович) - нормальными людьми. Как, в общем, и - что с нашей точки зрения, что с точки зрения подавляющего большинства населения Земли того периода - нормальными людьми сложно называть профессиональные военные прослойки общества.

[amt]

Представим на минуту известный текст приведенным в соответствие кодексам и снабженный ссылками на оные. Я про призыв Эренбурга.
Что есть "наш" круг в данном случае?
Что за "тот период"?
Критерий профессионального военного, отделяющий его от "подавляющего большинства населения Земли"?

[Aono]

Что есть "наш" круг в данном случае?

Что за "тот период"?

И Жанна, и Берзин считались своими современниками за людей экстраординарных.
Современная традиция, в общем, тоже считает их людьми сильно непростыми.

Критерий профессионального военного, отделяющий его от "подавляющего большинства населения Земли"?

Принадлежность к определенной профессии.

[amt]

Уф...
Допустим.
Заменим Жанну на усиленный батальон кавторанга Буслаева. Все честно сложили головы в Евпатории, подкрепление не подошло из-за шторма.
Берзина заменим на батальон т. Костенко. Батальон расформирован. Сам Костенко в лучшем случае эвакуирован, в худшем - убит. Своими. За дурной характер и несовпадение позиций со старшими товарищами. Ещё человек 200 из батальона перемололи свои же - с большой долей вероятности заради политицкого воспитания.
Разные ситуации, чувствуете?

«с точки зрения подавляющего большинства населения Земли того периода - нормальными людьми сложно называть профессиональные военные прослойки общества»

Вот тут поподробнее. Что делать со светом нашим графом Толстым? Который Лев? Что делать с письменными кругами большинства обществ эдак минимум до половину 19 века? Нормальными, может, профессиональных военных и не считали. Но в элиту общества и круг "рукопожатных" они вполне входили. А местами и входят.

«Принадлежность к определенной профессии»- ага. При этом «Солдат - всегда и по умолчанию - профессия, в которой фрустрация является профессиональным риском» Замечательно. Кадровый состав ВС Швейцарии. По части "убивать и быть убитым" насколько он сопоставим с демобилизованными в 1945 непрофессионалами?
Я это сугубо к тому, что война и армия довольно часто не совпадают. Ещё чаще не совпадают война и проблемы свой - чужой. Человек, выбирающий профессию "защиты Родины" всё же исходит из того, что этим и будет заниматься. Если в итоге - участие в аппаратных играх со ставками в жизнь, то некоторое недоумение вполне понятно. Если ему говорят - а вас никто ничего не просил защищать - недоумение опять же понятно. И в былые времена кондотьеры за подобные штуки могли и того... Ось так.