We Shepard or we Wrex, that's the plan.
Кто-нибудь знает, зачем на филологическом факультете ОБЖ?.. Мы вот даже не догадывались. Оказалось: чтобы к нам приходил интересный дяденька и рассказывал про интересные и подчас жутковатые вещи.
Вот на последнем уроке он, к примеру, распространялся про взрывы. Лекция началась очень оптимистично: «Про взрывы я вам много рассказывать не буду, потому что если рядом с вами взрывается, делать что-то уже бесполезно». Веселый у нас дядечка преподает.
Но потом он разговорился и стал рассказывать нам про то, как в Советском Союзе проводили испытания ядерной бомбы. Для начала хотели взорвать сто мегатонн (а это, как объяснил нам наш препод, очень и очень много), но потом, месяца за три до назначенного срока, подумали-подумали и решили, что сто мегатонн – это все-таки много. Надо для начала рвануть пятьдесят и посмотреть, что будет.
Рванули. В трехстах километрах был поселок геологов – сравняло с землей. Взрывная волна трижды обежала земной шар. На месте взрыва земля подскочила на семьдесят сантиметров. Позже ученые подсчитали и выяснили, что, если бы взорвали сто мегатонн, как и собирались, в атмосфере началась бы необратимая реакция. Она сгорела бы. Вообще.
Я, честно говоря, на лекции услышала это в первый раз и была просто в шоке. И подумала: как это здорово, что мы все все-таки живы. Могли бы сгореть, и это было бы вполне закономерно. А вот мы живы. И еще чем-то недовольны в этой жизни...
Еще он нам рассказывал, что однажды кошка запрыгнула на некий радар. Какой – не суть, главное, это был очень мощный излучатель. Через некоторое время кошку захотели снять оттуда, взяли за лапу – лапа осталась в руках. Кошка успела сгореть.
Вот уж не знаю, правду он рассказывал или пугал нас из вредности, но, когда я пришла домой, у меня случился острый приступ любви к моей Баське – я схватила ее в охапку и принялась рассказывать ей, чтобы она никогда не залезала на радары. Она, правда, моего приступа не разделила, обматерила меня на своем кошачьем языке и скрылась.
Ну и ладно. Я все равно знаю, что она никогда не запрыгнет на радар. И без моих советов.
Вот на последнем уроке он, к примеру, распространялся про взрывы. Лекция началась очень оптимистично: «Про взрывы я вам много рассказывать не буду, потому что если рядом с вами взрывается, делать что-то уже бесполезно». Веселый у нас дядечка преподает.
Но потом он разговорился и стал рассказывать нам про то, как в Советском Союзе проводили испытания ядерной бомбы. Для начала хотели взорвать сто мегатонн (а это, как объяснил нам наш препод, очень и очень много), но потом, месяца за три до назначенного срока, подумали-подумали и решили, что сто мегатонн – это все-таки много. Надо для начала рвануть пятьдесят и посмотреть, что будет.
Рванули. В трехстах километрах был поселок геологов – сравняло с землей. Взрывная волна трижды обежала земной шар. На месте взрыва земля подскочила на семьдесят сантиметров. Позже ученые подсчитали и выяснили, что, если бы взорвали сто мегатонн, как и собирались, в атмосфере началась бы необратимая реакция. Она сгорела бы. Вообще.
Я, честно говоря, на лекции услышала это в первый раз и была просто в шоке. И подумала: как это здорово, что мы все все-таки живы. Могли бы сгореть, и это было бы вполне закономерно. А вот мы живы. И еще чем-то недовольны в этой жизни...
Еще он нам рассказывал, что однажды кошка запрыгнула на некий радар. Какой – не суть, главное, это был очень мощный излучатель. Через некоторое время кошку захотели снять оттуда, взяли за лапу – лапа осталась в руках. Кошка успела сгореть.
Вот уж не знаю, правду он рассказывал или пугал нас из вредности, но, когда я пришла домой, у меня случился острый приступ любви к моей Баське – я схватила ее в охапку и принялась рассказывать ей, чтобы она никогда не залезала на радары. Она, правда, моего приступа не разделила, обматерила меня на своем кошачьем языке и скрылась.
Ну и ладно. Я все равно знаю, что она никогда не запрыгнет на радар. И без моих советов.