Герои рождаются сами, как гомункулы, из глины, капли пролитых случайно эмоций, щепотки воображения и всего, что под руку попадется, рождаются, хотя их об этом не просят. Такие ладные и цельные, что глаз не оторвешь; горбатые уродцы, припадающие на одну ногу; красивые и крутые, что называется, badass, но полупустые внутри; вообще какие-то странные существа, непонятно зачем пришедшие в этот мир - никогда не знаешь наперед, что вылезет из груды сора и какими глазами ты на это посмотришь.
Игра Mass Effect подарила мне Рипли Шепард <3
Это было предсказуемо. Персонаж, как водится, быстро вышел за рамки, установленные игрой, и Рипли рассказала мне многое о том, что осталось за кадром.
Она собирает игрушечные модели космических кораблей и читает научно-популярные книги об астрономии. Она смеется чаще, чем улыбается, и получила прозвище «ксенолюбка». У нее сонм родственников на далекой Земле, но она не собирается туда возвращаться, да и, если на то пошло, она вообще не собирается жить на какой-то планете: корабли и космические станции ей привычнее и милее. Она пыталась получить традиционное высшее образование, но бросила, едва закончив первый год обучения.
Я решила все это записать. Хотя бы просто на память, для себя.
В этот первый пост уместились первые двадцать девять лет ее жизни, сжатые до предела в виде наполовину художественных, наполовину биографических зарисовок - двадцать девять лет, оставшиеся за кадром в игре: от маленькой девочки Рипли до капитан-лейтенанта Шепард, старшего помощника капитана на фрегате «Нормандия», так-точно-мэм.
Картинки кликабельные <3ВнешностьПро таких говорят: всем угодила. Лицом похожа на мать, нос – с отцовской горбинкой, рыжина, пробивающаяся меж каштановых прядей – в тетку, и лишь глаза – в проезжего молодца: непонятного, чужого для семьи цвета, которому никак не подобрать точное название. Он прикидывается то серо-сиреневым, то нежно-фиалковым, а иногда – при нужном освещении – может показаться ярко-синим. Ниточка шрама перечеркивает правую бровь и тянется по левой щеке, но шрам так тонок и аккуратен, что его, похоже, оставил нож хирурга, а не ранение.
Moar?
У нее лицо обстоятельного человека, который настолько серьезен, что вот-вот разучится улыбаться; так кажется из-за уголков губ, опущенных вниз. Эти губы созданы для того, чтобы их насмешливо кривить, укоризненно поджимать, закусывать до крови, целовать - но улыбаться они не умеют. Лишь в редкие моменты можно заметить, что уголки их странно подрагивают - будто какое-то слово рвется с языка, но не может найти выход, - и лишь по улыбающимся глазам можно понять, в чем дело. Эта скрытая улыбка у нее - всегда добрая; в отличие от улыбок, на усмешки Рипли скупится меньше. Еще она не боится морщин, которые, говорят, скоро образуются у тех, кто часто хмурится. Хмуриться ей тоже идет, как и быть серьезной.
В детстве ее дразнили: «длинношеее!» Сначала Рипли обижалась, потом стала маскировать свой недостаток шарфиками, шарфами и высокими воротами непритязательных джемперов: армия приучила ее к одежде, в которой игривость безжалостно приносится в жертву удобству и строгости.
Мнение, что женщины-военные либо андрогинны либо, того хуже, мужеподобны, действительности не соответствует. Они женственны, но женственность эта по-армейски сдержанна, скручена в стальной жгут и прячется под броней профессионализма. Рипли из тех, кто ухаживает за собой - кожа, волосы, ногти - но редко открывает сумочку с декоративной косметикой: пудра, чтобы спрятать тени под глазами, тепло-коричневый карандаш для глаз - и хватит на каждый день. Ювелирные украшения у нее есть - подарки, не сама покупала - но они редко покидают выложенную бархатом коробочку, даже серег Рипли не носит: ни к чему лишний раз дырявить тело, которому и так в бою достается.
Если вы хотите увидеть Рипли в платье вместо обычной непритязательной одежды, пригласите ее на званый вечер или в ресторан. Из шкафа появятся босоножки на каблуках, из сумочки - тени, помада и блестки, из коробочки - серебряные кольцо и цепочка, и взбитые локоны, благоухающие пряностями и парикхмахерским шелком, заиграют огненно-рыжим. Рипли нравится подобный маскарад... Но не чаще раза в месяц.Детство, 2154 - 2172 ггРебенок родился одиннадцатого апреля две тысячи сто пятьдесят четвертого года по Земному исчислению. Девочку назвали Рипли - может, в честь кого-то, а может, и просто так.
- Внучка! - умилился дедушка по папиной стороне, - Какая мелкая прелесть, смотри, у нее уже папин нос!
- Нос - ладно, главное - чтоб не папина дурость! Двоих таких мои нервы уже не выдержат, - фыркнула бабушка по папиной стороне.
Moar?
- Ага, а мамину дурость, значит, можно? Запомним и занесем в протокол на будущее! - ухмыльнулся дедушка по маминой стороне, известный весельчак и по совместительству владелец адвокатской конторы.
- Почему дети не могут брать от предков только хорошее? - вздохнула бабушка по материнской стороне, - Почему она не могла взять наш фамильный, аккуратный нос?
- Овен, - авторитетно сказала тетя, - с рождения инициативен, активен, предприимчив! Ну, не скорпион, конечно, но тоже ничего... Что значит «дурь эта твоя астрономия»?!
Впрочем, замечание тети было и правда излишним, потому что ребенок родился за много, много световых лет от Земли и под совсем другими звездами, и в первые три года жизни, которых Рипли вовсе не помнит, ее домом была колония-«новостройка» на далекой, жаркой планете Терра Нова, куда ее родители - военные - получили назначение. Когда Рипли исполнилось три, человечество впервые столкнулось с инопланетной цивилизацией - живой, чужой и весьма воинственной, - и чету Шепард тут же отозвали на фронт, а ребенка отослали на Землю, к сонму взволнованных родственников и знакомых.
Как прошли эти три месяца войны - рассказ особый, но когда конфликт окончился перемирием, родители задумались, не оставить ли им дочь и дальше на попечение бабушек и дедушек, чтобы подарить ей «нормальное детство» и «традиционное образование». В ход пошли немудреные хитрости, на которые способен трехлетний ребенок, и даже истерики, но Рипли добилась своего: когда короткий отпуск закончился, Алан и Ханна Шепард покидали Землю, а дочь сидела у них на коленях.
С тех пор они мотались по галактике - космические станции, корабли, реже колонии - и никогда не оставались на одном месте дольше, чем на два года. Бабушка по материнской линии любила повторять, что космос - не место для ребенка, а звезды - не игрушки, но Рипли, вопреки опасениям, освоилась с кочевой жизнью очень быстро. Она привыкла к тому, что в дом есть даже в путешествии, потому что дом - это там, где твое место; к тому, что люди быстро приходят и внезапно уходят из жизни, поэтому нужно побыстрее с ними познакомиться; к тому, что мир - это вообще странное место, которое кажется черным и пустым, а на деле полно всяких интересных вещей, и что все относительно, и белая песчинка вдалеке может оказаться раскаленным шаром в тысячу раз больше солнца. То отца, то мать, то двоих вместе отправляли на задание, где не было места детям, и Рипли привыкала к самостоятельности. Одно время мечтала о собаке, но какая собака в космосе - в тесных каютах даже рыбок или змею в террариуме было не завести. Пришлось решить, что своя собственная модель корабля, которую ей подарили на восемь лет со словами «Вырастешь - у тебя такой будет, только настоящий», лучше собаки.
- Не надо нам никаких кораблей, - ревниво заметила бабушка с папиной стороны. - Разве что она их строить будет. Перспективная, я читала, профессия!
Поскольку о нормальной школе пришлось забыть, Рипли часто училась чему-нибудь и как-нибудь. С ней занимались родители, иногда - на корабле - кто-то, оставивший на Земле собственного ребенка, на больших космических станциях и в колониях, где были свои дети - местные учительницы, но чем старше Рипли становилась, тем чаще приходилось заниматься с виртуальным преподавателем. Что она, конечно, использовала как повод пропустить историю Земли от древнего Рима до двадцатого века, сократить курс по литературе всего лишь до дюжины самых стоящих, по ее мнению, книг, и скомкать алгебру с геометрией, зато по нескольку раз переслушивать любимые лекции по физике, химии и биологии. Отец, обнаружив это, потребовал объяснить, почему же тогда за тесты по точным наукам у дочери средние отметки - и узнал, что слушать о том, как устроен мир, интересно, а вот решать про это задачи - нет. Впрочем, все обязательные тесты Рипли с попеременных успехом сдавала и в положенный срок получила аттестат о среднем образовании. Учитывая склонность девушки к точным наукам, ей предлагали стать инженером, архитектором, конструктором, ксенобиологом, наконец, если ей так уж хочется, и после долгих раздумий и сомнений семнадцатилетняя Рипли оказалась на Земле, в Университете мировой экономики и дипломатии, на факультете международных отношений.
Выбор оказался очень удачным, по крайней мере, поначалу. Рипли свойственны были гибкость ума, умение смотреть на ситуацию с разных сторон и находить компромиссы - и, вместе с тем, она знала, как стоять на своем и добиваться желаемого. Будущее, в свете стремительной интеграции человечества в космическое сообщество, тоже выглядело многообещающим: мотаться по всему Млечному Пути, общаться с инопланетными расами - именно этого Рипли и хотела.
Однако прошел триместр, Рипли начала скучать; прошел второй, и одна мысль о том, что пять предстоящих лет придется провести на Земле, стала вызывать у нее тоску, смешанную с раздражением. Ей хотелось снова почувствовать, как вздрагивает корабль, совершая прыжок в тысячу световых лет, увидеть бесконечную черноту с белыми точками звезд не над головой, а под ногами; поездки по разным странам на каникулах развлекли ее, но ненадолго. Ей опостылели лекции и практические занятия, на которых были только слова, слова - ей хотелось бросить чему-нибудь вызов и сражаться, и даже спорт, который теперь занимал почти все свободное время, не мог унять этой тяги к схватке. Последний триместр она дотягивала, чувствуя, как внутри нее проклевывается решение; Рипли не озвучивала его, пока оно не набрало сил, не окрепло и не превратилось в уверенность.
На следующий день после окончания учебного года она записалась добровольцем в армию.Начало карьеры, 2172 - 2177ггВся семья была, разумеется, против, особенно бабушка по маминой стороне, которая считала, что во всем виновато воспитание, а точнее, отсутствие оного. «Пошла по стопам родителей!» - не преминули заметить друзья родителей, тоже военные.
- Пошла на поводу у собственной блажи! - высказался отец. Он считал, что дочери, у которой на все найдется свое мнение, субординация придется не по вкусу. - Детям, которые хотят изменить мир, а того хуже - думают, что знают, как это делать, в армии не место.
Moar?
Мама ничего не говорила, и за это Рипли была тихо ей благодарна.
Отец оказался одновременно и прав, и нет. Рипли росла в окружении военных и потому не ожидала, что на службе ее будут гладить по шерстке, но потерю свободы воли, отданной взамен возможности сражаться, переживала нелегко. Если приказ был неприятен, она по молодости говорила себе, что, выполняя его, развивает этим самодисциплину и исполняет долг, а если вызывал вопросы или несогласие, Рипли могла найти старшего по званию и начать обсуждение, а то и вступить в спор как одно гражданское лицо с другим. По этой причине многие офицеры ее недолюбливали, а за то, что подать жалобу о нарушении субординации не было повода - ведь спорила Рипли лишь в «гражданское» время, - некоторые недолюбливали ее вдвойне.
Впрочем, как уже упоминалось, наличие собственного мнения не мешало ей подчиняться. Если Рипли была согласна с приказом, он выполнялся с удовольствием. Если нет, он выполнялся быстро и четко, с мыслью «Сделать и покончить с этим». Если ей было все равно, он выполнялся быстро и четко, потому что Рипли помнила о своих обязанностях и любила хорошо делать свою работу. Так или иначе, результаты всегда были на высоте, Рипли неспешно взбиралась бы по карьерной лестнице и к сорока годам дослужилась бы, как мать, до капитан-лейтенанта, если бы не случай.
Случилась Акуза.Акуза, 2177«У каждого солдата - шрамы»; поговорка еще есть, а шрамов телесных у большинства вояк уже нет: современная медицина позволяет избавляться почти от любых следов, в крайнем случае – истончать их до едва заметных паутинок на коже. Не сводить шрам – личная причуда: оставляют их в память, оставляют затем, чтобы они соответствовали шрамам душевным, оставляют, наконец, просто чтобы покрасоваться.
Moar?
Первоначально Акуза казалась просто пунктом в послужном списке: первая человеческая колония, основанная на этой планете, вдруг перестала отвечать на позывные, и на отряд военных, посланных разбираться в произошедшем, напала местная фауна.
Благодаря масс-медиа это известна всем как первая встреча человечества с молотильщиками, а также как трагическое происшествие, унесшее жизни почти всего отряда, пятидесяти человек: даже с автоматом в руках глупо надеяться на победу над сильным, мощным, почти стометровым хищником, который прячет две трети своего тела под землей. Хотя это произошло шесть лет назад, Рипли по-прежнему не любит, когда поминают Акузу и спрашивают, как же ей, Рипли, удалось тогда выжить; обычно она отделывается словами «Мне повезло». На самом же деле, когда воздух наполнился звуками выстрелов и чужой, нечеловеческий стрежет ввинчивался в уши, о везении речи не шло, Рипли была удивительно холодна – и даже удивилась мельком своей холодности, организуя солдат и раздавая приказы. И ее слушались, в минуту опасности тот час же признав в ней командира – хотя нашивка простого сержанта на рукаве не давала повода обмануться.
Она ужасно хотела жить. Она хотела пробиваться к десантным боевым машинам, надеясь скрыться от молотильщиков или открыть по ним огонь из пушки, а оказалось, что взрослый хищник может вскрыть машину челюстями, как консервную банку, со скрежетом и стоном металла. В какой-то момент от удара молотильщика БМД тряхнуло, Рипли швырнуло на приборную доску, а в следующую секунду все лицо уже было в крови; ей опять повезло, ей рассекло правую бровь, разбило переносицу и распороло левую щеку, а могло бы попасть по глазам. В какой-то момент она потеряла сознание, и, может быть, это ее спасло: Шепард известна всем как единственный человек, сумевший чудом пережить сначала бойню, во время которой весь отряд был буквально съеден живьем.
Героизма, по мнению самой Рипли, в этом не было ни на грош; она думает так не из скромности - ибо отнюдь не лишена тщеславия - а потому, что не лишена также и романтического взгляда на мир. Героизм - это храбрость; героизм - это красиво; героизм - это вера в то, за что сражаешься; героизм - это, наконец, победа. Ничего этого на Акузе не было. А когда наступил Рипли очнулась в сплющенной и смятой машине без нормальной еды, воды и аптечки, но зато с открытым переломом, и ползла по песку к остаткам лагеря, при каждом шорохе сжимаясь и ожидая, что песок вот-вот взметнется фонтаном и хищник явится на позний ужин - это было довольно жалко.
Обнаружили ее скоро, оказали базовую помощь и отправили в санаторий на Земле – выздоравливать, почему-то решив, что вид на жасминовые кусты под окном будет действовать успокаивающе – хотя сама Рипли предпочла бы жасмину темное небо без конца и края и звезды. Ей делали пластические операции, восстанавливая оригинальный нос с горбинкой, а когда хирург, чуть улыбаясь, пообещал, что шрамы он сведет так, что ничего заметно не будет, Рипли будто очнулась:
- Нет, шрамы оставьте.
Хирург понял это по-своему и оставил тонкий, аккуратный шрамик, но Рипли возражать не стала: после снятия всех бинтов и повязок все лицо казалось ей чужим, приросшим к мясу и костям, как маска. Пусть шрам напоминает о том, что случилось; да и, по правде говоря, он просто был красивым, а в двадцать три года хочется еще иметь красивые шрамы.Карьера, 2177-2183Когда отпуск закончился и Рипли вернулась к своим обязанностям, оказалось, что Акуза привлекла к ней больше внимания, чем казалось вначале. Лидерские качества и умение оставаться в живых – хорошее сочетание, и ей предложили пройти особую – почти элитную – программу тренировок N7. Рипли согласилась, почти не раздумывая, налегла на тренировки – завершила программу с отличием, перепрыгнув из простых военнослужащих в офицеры, и скоро выяснилось, что командир Шепард эффективнее солдата Шепард.
Moar?
За некоторыми людьми следуют с первого взгляда, чувствуя в них силу и власть, другим помогает врожденное обаяние, третьи излучают надежность и уверенность в себе; всего этого Рипли была лишена, но у нее нашлось другое важное для командира качество: она располагала к себе, в нее верили, и, послужив под ее началом, рядовые готовы были идти за ней хоть в пекло.
Это, конечно, не сваливалось само собой с небес; часть свободного времени Рипли проводила, общаясь с подчиненными, узнавая их, подмечая, какие отношения завязываются между разными членами команды. Ей руководил искренний интерес к людям, которые служат под ней и прикрывают ее в бою, да и, к тому же, знакомство с командой помогало сглаживать и разрешать возникающие вдруг конфликты и принимать более выгодные решения в бою. А в бою, к слову, она требовала от подчиненных того же, чего и от себя – неукоснительного выполнения приказов. Обсуждать их можно было потом, в свободное от службы время. А Рипли умела убедительно объяснять свои решения – как подчиненным, так и вышестоящим чинам.
Чем выше она забиралась, тем больше у нее становилось свободы, пусть и в строгих армейских рамках. Но теперь она была вольна выбирать, какими средствами достигать поставленной цели, вольна была решать, расстреливать противника или уговаривать его сдаться, если приходилось работать бок о бок с другими расами – вольна была держаться отчужденно или открыто, и принимала их уже не молодая девушка, полная энтузиазма, но не всегда – понимания, а зрелая, собранная женщина, еще не мудрая, но уже достаточно опытная, научившаяся предвидеть последствия своих поступков.
Она получила то, что хотела: сражения, вызов, пулю в бок, вкус крови на языке, службу в разных уголках Млечного Пути, встречи с представителями иных рас на совместных станциях или колониях, и чувство, что ты постоянно находишься в движении. В разное время ей было тяжело, радостно, утомительно, интересно, спокойно служить, но никогда – скучно.Рипли на поле бояОна не выбирала свой стиль сражения; скорее, он выбрал ее.
На свое семнадцатилетие Рипли получила чудесный подарок - бумажку, официально подтверждающую ее способности биотика. На первом курсе она изредка развлекалась тем, что швырялась шариками из салфеток к кафетерии, поднимала в воздух сигареты и перелистывала страницы, не прикасаясь к ним – чтобы быть способным на большее, требовались особые тренировки, доступные лишь военным, и это, конечно, поспособствовало ее решению пойти в армию.
Moar?Это же предопределило характер ее армейской подготовки: биотики уже не были редкостью, но все же встречались недостаточно часто, чтобы закопывать талант в землю. Ей вживили имплант, позволяющий улучшить биотические способности, и начались долгие, изнурительные тренировки, после которых Рипли валилась на койку и ничего на свете больше не хотела, кроме как спать по восемнадцать часов в сутки.
Когда выяснилось, что чистого биотика из нее не выйдет - способности слабоваты - ей предложили комбинировать биотику с техническими навыками. Но техническим справочникам найти место на ее столе мешали книги по астрономии, сидению за компьютером Рипли предпочитала игру «Кто быстрее разберет и соберет шотган», а в тире вместо любимой техниками снайперской винтовки выбирала пистолет. Словом, когда стало ясно, что взламывать системы или снимать врагов издалека - не ее дело, осталось только комбинировать биотику с обычными умениями любого солдата, а тренировки в рамках программы N7 отточили их до мастерства.
Благодаря импланту Рипли может вздернуть противника в воздух, словно перышко, чуть ли не разорвать его пополам или швырнуть об стенку, сломав ему хребет; с винтовками она так и не подружилась, предпочитая им легкий шотган и пистолет. Поскольку такое оружие - и биотика - наиболее действенны на малых расстояниях, это волей-неволей вынуждает Рипли быть в первых рядах, когда начинается схватка: высокий риск, но высок и шанс поразить противника. В случае с Рипли риск особенно высок, потому что на близком расстоянии дело может дойти и до рукопашной, а в ней Рипли не так-то хороша, да и не может похвастаться физической силой. Зато она увертлива и вынослива, как десять чертей, и, если враг навязывает рукопашный бой, всегда пытается скользнуть в сторону и выхватить пистолет, а там - пиши пропало.
Эта агрессивность в бою сперва показалась Рипли не по душе, но человек ко всему привыкает - а уж к тому, чтобы расстреливать врага на расстоянии вытянутой руки, военный человек привыкает и подавно. Несмотря на субординацию - «Есть, сэр, да, мэм, будет исполнено» - этот стиль сражения приучил ее отвечать за свои поступки и слова, не прятаться за чужой спиной, будь то на поле боя или в жизни, трезво оценивать риск и свои шансы на победу и, наконец – не медлить, если ситуация требует действия.Личная жизньВ отличие от карьеры, в личной жизни у Рипли никогда не было сражений, трагедий или внезапных поворотов судьбы. Из-за постоянных переездов она научилась легко и быстро привыкать к новым людям, узнавать их, становиться хорошими знакомыми и друзьями; прощания давались сложнее, но, надо сказать, мало с кем Рипли сошлась настолько, чтобы после расставания переписываться или созваниваться.
Moar?Зато у нее по всему Млечному пути рассеяны, как зерна, старые знакомые; кто-то помнит еще серьезную маленькую дочку Алана Шепарда, кто-то - уже капитан-лейтенанта Рипли Шепард со знаком «N7» на груди.
В ее жизни было несколько полусерьезных романов, спокойных и теплых, как нагретая солнцем вода, потому что основывались они на взаимном уважении и дружбе - у Рипли почему-то особенно легко завязываются дружба и доверительные отношения с мужчинами. С одним младшим сержантом - его звали Хикс, он учил ее стрелять из винтовок (так и не научил), и у него был забавный непокорный ежик на голове - они вместе служили на какой-то планете и расстались, когда Рипли повысили в звании и перевели на дредноут «Тай Шан»; там она сблизилась с медиком, доктором Клеменсом, который любил притворяться, что вкалывает солдатам не вакцину, а эликсир, чтобы превратить их в зомби, но вообще-то был доброй душой. Отношения спустя какое-то время сами по себе сошли на нет: за вечером следует ночь, нагретая солнцем вода остывает. Это - и несколько других связей - убедили Рипли в том, что она попросту не страстный человек. Или, должно быть, вся ее страсть - отдавать приказы, чувствовать свой отряд, как иные чувствуют свое тело, и в бою стрелять в упор. Может ведь быть так, что весь огонь уходит в битву?
- Ха, - сказала Ханна Шепард, когда дочь поделилась с ней своими соображениями за чашкой чая с бергамотом. - Помнишь, как ты в детстве была спокойной девочкой и никогда ни с кем не дралась, а потом вдруг пошла в армию? Погоди. Все еще проснется.
Рипли не уверена, что ей понравилось, как это прозвучало.
Как бы то ни было, следующие два с половиной года она была одинока, особенно этим не тяготясь. Поскольку Рипли носит пистолет всегда с собой и не расстается с ним, говорят, даже ночью, кое-кому могут прийти пошлые мыслишки по этому поводу. Да, она пробовала с пистолетом вместо мужчины - один раз. Из любопытства. Ей неловко об этом вспоминать.Random facts are random- Гетеросексуальна, со склонноcтью к ксенофилии.
- Любимые цвета в одежде - черный, серебряный, красный.
- В переходном возрасте писала стихи о бездонной вселенной, звездах-точках и глубине человеческого одиночества. Быстро бросила.
- В детстве читала приключенческие романы, в подростковом возрасте перешла на научную фантастику, а позже - на научно-популярную литературу по астрономии, физике и ксенобиологии.
- Любимая еда: макароны с целым веером приправ, соусов и специй. Нелюбимая: заливная рыба.
Moar?- Засыпает быстро, спит как убитая, занимает мало места: привыкла к узким армейским койкам. Обычно просыпается раз-два за ночь - не из-за дурных снов, нет, сны ее не мучают, - а просто оттого, что кто-то «в бок толкнул».
- В экстранете появляется под ником Эффект Доплера, который пришел на смену претенциозному Supernova.
- Небрежно водит: считает, что танки грязи и кочек не боятся, и вообще нечего ехать в обход, если можно напрямик.
- Несмотря на любовь к инопланетным расам, ей не кажется, что она родилась «в чужом теле» или «на чужой планете». Об одном она только жалеет: что люди, в отличие от асари, не умеют «сливать» свои нервные системы с другими разумными существами, чтобы обмениваться мыслями, чувствами и воспоминаниями.
- Неверующая. Для нее законы физики и вселенная-гомункул, образовавшася сама по себе из мельчайших единиц мироздания, загадочнее и величественнее, чем идея создавшей ее божественной воли.
- В молодости любила ходить с компанией друзей по клубам, распивать коктейли и в меру дебоширить.
- Любимая музыка - легкие танцевальные биты, транс, космический рок.
- Была бы не прочь завести кого-нибудь в аквариуме: паука, черепашку, ящерку, а лучше - какую-нибудь инопланетную тварь.
- С восьми лет коллекционировала модельки космических кораблей, и к восемнадцати годам у нее образовался целый флот. В армию с собой она взяла только три кораблика: самый первый, безымянный крейсер, подаренный на восемь лет, модель крейсера «Новый Дельфи», на котором служил отец, и фрегат Холодный Луч из популярного в детстве Рипли ненаучно-фантастического сериала для подростков.
- Испытывает целую гамму негативных эмоций, когда при ней упоминают Акузу. Раздражение: это было шесть лет назад, все уже улеглось, забылось и успокоилось - сколько можно ковырять старые шрамы! Негодование: ей приходилось бывать в местах не менее опасных, чем Акуза, и видеть, как погибают товарищи и коллеги - но об этом известно лишь узкому кругу лиц, в то время как происшествие на Акузе было растрепано, пережевано и выплюнуто всеми масс-медиа. Досаду: значит, собеседник считает, что по счастливой случайности не попасть на ужин огромному космическому жуку - ее, Рипли, наибольшее достижение? Есть отчего огрызаться.
- Eсли бы она сформулировала свой девиз, он, должно быть, звучал бы так:
If you wish to make an apple pie you have to cut some apples. But if you wish to make an apple pie from scratch you must first invent the universe.
Судя по тому, с каким интересом Рипли штудирует научно-популярные книги об устройстве вселенной, она готовится создать ее с нуля, если вдруг что.~ ~ ~Ее двадцать девятый в жизни апрель совпал с началом работы над совместным проектом людей и туаринцев – маленьким экспериментальным фрегатом по имени «Нормандия», быстрым, легким и острым, как игла. Капитаном назначили Дэвида Андерсона, известного вояку с отличной репутацией, и он, ознакомившись в поиске старшего помощника с дюжиной личных дел и характеристик, выбрал капитан-лейтенанта Рипли Шепард.
Как оказалось чуть позже, не он один в этот момент присматривался к выдающимся военным и остановил свой выбор на Рипли Шепард. Но это, как водится, уже совсем другая история,
которой придется посвятить отдельный пост.
-
-
30.01.2010 в 15:15-
-
30.01.2010 в 18:07-
-
30.01.2010 в 21:01-
-
31.01.2010 в 15:35Мадам Сент-Бесс, спасибо, Ланчик ) ~малиновка~, чувствую, впереди еще не один пост и даже не два...
Кстати, во второй игре Рипли проапгрейдили, и она стала чуть больше похожа на свой прототип:
Ну похожа ведь на Джиллиан Андерсон, а? )
-
-
31.01.2010 в 16:06Не могу спокойно смотреть на этот черно-белый костюм с первого скрина, мне с него смешно XDЭто ведь уже новой прогой скрины?
-
-
31.01.2010 в 16:21Костюм этот, конечно, не фонтан... Но в дефолтной одежде там ходят все остальные, и Рипли захочется выделиться, показать «Я командир», потому что она пока не чувствует новую Нормандию своим домом.
Забегая вперед - у нее, похоже, началась новая, совсем «зрелая»стадия жизни. Не то чтобы раньше Рипли была незрелая ) Но она умирала; наверняка это заставит ее что-то переоценить. Она лишилась шрама, который оставила после Акузы. Ну и Тэйн, конечно...
-
-
31.01.2010 в 16:40зато у меня уже есть
А шрамы зато новые появились, и тоже важные. ^^ Главное, чтобы они таки не повлияли на твой отыгрыш...У тебя уже есть идеи для набросков по второй части?
-
-
01.02.2010 в 15:28Это да! Мне хочется продолжать гнуть парагадскую линию и при этом иметь не очень видные, но шрамы. Посмотрим, как пойдет...
У тебя уже есть идеи для набросков по второй части?
Пока нет, но уменя есть ощущение, что целый пост уйдет на любовную историю сами-знаете-кого с сами-понимаете-кем.
-
-
03.03.2011 в 21:55Хотела прийти в комментарии и поделиться открытием: агент Скалли!
Оказалось, правильно угадала))
-
-
03.03.2011 в 23:01Ну и, тогда уж - ты слышала Glorious Dawn от Symphony of Science? Если нет - марш слушать! ) Я услышала песню буквально за день до того, как начала играть в ME1. Они до сих пор у меня ассоциируются друг с другом.
Этой композиции - и старой фантастике - свойственна вера в лучшее, вера в науку, вера в движение вперед. Вера в будущее, которое можно сделать мирным. Вот это, на мой взгляд, у них с Рипли тоже общее (за это ТИМ назвал ее идеалисткой, а она позволила себе огрызнуться: «I'm getting lots of bullshit on this line»).
Правда, правильность ее - вопрос для меня в какой-то степени спорный; Рипли рождена быть кем-то вроде Спектра. При том, что она очень ценит свободу выполнения задания, ей нужен кто-то вышестоящий, кто-то, от кого она будет их получать и кому будет рассказывать о результатах; кто-то, кто будет доволен проделанной работой. И этот кто-то должен быть своеобразной персонификацией идеи, в которую она верит (Совет Цитадели - «мир и спокойствие в галактике»). Поэтому ей было сложно работать с ТИМом. Поэтому ей сложно будет работать в одиночку. Поэтому... Я провела полчаса, пытаясь корректно сформулировать это самое «поэтому» (и так и не нашла нужных слов!), и скажу так за неимением лучшего: в конфликте «человечность и гуманизм» VS «идея и Совет» с огромным перевесом у Рипли победит второе. Я сама удивилась, когда это осознала. Ну и ее потребность иметь начальство над собой, конечно - прочие мои героини геройского жанра, Шеди и Кайра, выбрали бы свободу, не задумываясь. Сейчас я думаю, что эти черты, эта потребность в начальстве и это местами жесткое следование идее, Рипли как раз взяла у меня. Это я сознательно ей не приписывала.
Да, меня опосредованно вдохновляли две героини, и первая, конечно - Скалли. Но тут сходство отразилось на внешности только, пожалуй. А на вторую героиню неиллюзорно намекают имя и некоторое количество отсылок в биографии. ) И еще вторая героиня отсылает к (научной) фантастике начала девяностых, хоть и вовсе не такой светлой, как Стар Трек.
-
-
04.03.2011 в 12:55Как раз по-стартрековски очень. Да и вообще, мне кажется, это во многом следствие одного из главных наложенных на Шепарда ограничений — мужчина или женщина, с тем или иным прошлым, мировоззрением, характером, Шепард, несмотря ни на что, всегда остается солдатом. Это строгая регламентированность самой жизни, отношений с окружающими, поведения, даже одежды. За десять лет в армии к такому привыкаешь. Вот почему Эшли/Кайден уходят на Горизонте — они не могут просто так отказаться от того идеала, который воплощает армия Альянса, даже ради друга, даже ради любимого человека. Вот почему моей Шепард было чертовски сложно работать на «Цербер», где она оказалась вне привычной системы: без звания, без формы, без командования, без ориентира.
А как еще выживать в такой большой галактике? Нужна система.
В «Вавилоне 5» есть чудесный момент, когда старшие офицеры станции, идя на открытый конфликт с Землей, где новое правительство установило диктатуру, снимают военную форму. Мне въелась в память эта сцена. Форма, субординация, знаки отличия, вера в то, что они символизируют, — действительно важная часть подобных космоопер.
Меня имя Рипли отсылает к «Чужим» — это правильно? Я, правда, фильмы не смотрела, только книги читала в очень-очень глубоком детстве.
-
-
04.03.2011 в 13:53Мне казалось, что при расстановке, подобной этой, «правильный» герой таки встанет на сторону «энтузиастов» - если опубликованная информация не вызовет военного конфликта или чего-то в этом роде, конечно; «мы будем смотреться невыгодно» - не лучший и не самый честный повод скрывать реальное положение вещей от избирателей. Рипли, однако же, спокойно выполнит свою задачу, и в этом они схожи с Телой Васир. (Конечно, у Рипли тоже есть какой-то порог, за которым она может пойти против Совета, но он достаточно высок.) Да, мне казалось, что в старой фантастике гуманизм таки имеет приоритет более высокий, чем приказы системы, когда речь идет о подобных вещах.
Кстати, вот еще черта, которая, возможно, роднит ее с персонажами старой фантастики (и делает «идеальным» персонажем с моей точки зрения): она взрослый, психически и психологически здоровый человек. Никаких расстройств, социопатии, ночных кошмаров, слепой ненависти к Церберу из-за Акузы, никакой одержимости (идеей, властью), боязни сблизиться с кем-то, необходимости «лечения любовью». Тут, конечно, я постаралась (и не стала придумывать ей в прошлом лишних teh drama! моментов), но и сама Рипли не культивирует у себя ничего подобного. Страшно выходить в открытый космос после смерти? Не страдаем из-за этого, не мучаемся кошмарами, а работаем над этим, работаем и, в конечном итоге, выходим в космос с таким же удовольствием, что и прежде.
P.S. Да! Тем более что моя девочка - Рипли Эллен Шепард. И я влюбилась в Чужих именно после книг, написанных кем-то русским под псевдонимом «Алекс Ривендж». ) Правда, у Рипли Шепард почти начисто отсутствует черта, очень важная для Рипли Скотт (что в фильме, что в книгах): Рипли Эллен Скотт - хорошая мать. Рипли Эллен Шепард (как и Ханна Шепард, впрочем), - не умеет общаться и обращаться с детьми. Умеет только с подростками и взрослыми.
-
-
05.03.2011 в 01:55Сложно сказать, потому что в «Звездном пути» героев обычно не ставят перед подобными проблемами... Там всё попроще, и если кто-нибудь идет против начальства, то оказывается, что начальство как раз катастрофически неправо, а наши любимые герои — в шоколаде, мудрые, добрые и благородные, как всегда. Правда, могу припомнить пару серий, где дело обстояло наоборот: кто-то из офицеров шел против капитана и всего экипажа, выбирая другую, более правильную на его взгляд, сторону. Но потом все друг друга понимали, прощали и дальше жили в счастливом взаимопонимании до самого конца сериала.
Но ведь и правильность бывает разная.
В том же «Вавилоне», когда война с Землей уже окончена и установлен мир, один из офицеров станции спрашивает нового капитана, продолжающую, кстати, славный род капитанов-женщин: «А на чьей стороне вы воевали?» (Разделение на тех, кто, как командование «Вавилона 5», снял форму и выбрал свой путь, и на тех, кто остался верен земному правительству, было довольно жестким. Стоял именно что вопрос выбора между гуманизмом и идеей.)
Капитан Локли отвечает: «Я воевала на стороне Земли».
И всё. Точка. Потом у Локли с Гарибальди есть еще один диалог на эту тему, но я его лучше процитирую в дневнике отдельным постом — очень уж он длинный и обстоятельный для комментария.
Я так и не смогла, наверное, верно выразить свою мысль, а ведь она изначально заключалась как раз в том, до чего приятно видеть живую и полнокровную Шепард, у которой в душе при этом не царит эмоциональный раздрай.
Это, конечно, не сваливалось само собой с небес; часть свободного времени Рипли проводила, общаясь с подчиненными, узнавая их, подмечая, какие отношения завязываются между разными членами команды. Ей руководил искренний интерес к людям, которые служат под ней и прикрывают ее в бою...
Вот это как раз очень здорово — и как весьма соответствует духу «Звездного пути». Команда, где капитана и подчиненных связывает не только общее дело, но и искренние отношения, имеет по-настоящему высокие шансы на победу. Даже над Жнецами, что бы они собой ни представляли — и какие бы испытания ни ждали нас в третьей части. Моя Шепард если и выйдет из этой войны победительницей, то заплатит за выигрыш непомерно высокую цену...
Теперь пойду почитаю про Рипли и Тейна.
-
-
05.03.2011 в 04:11Знаешь, я думаю, что было бы интересно попробовать сочетать героев того времени, старой научной фантастики, и жесткие, беспомпромиссные условия, в которые может поставить героя современная литература (но герои помельчали)... Все-таки у меня создается впечатление, что раньше героя могли забросить на планету с ужасными условиями, чуть не убить во время аварии, поставить перед моральным выбором - но при этом правильное решение было всегда более-менее очевидно (да, когда я говорила о правильности, я подразумевала «правильность» в контексте старой фантастики, т.е. гуманизм). И это правильное решение не приводило к, например, человеческим жертвам или ужасным последствиям. Современное же искусство может безжалостно вывернуть решение гуманиста наизнанку. Мое впечатление таково, по крайней мере.
Кстати, с этой точки зрения ME тоже довольно-таки близка духу старой фантастики в моих глазах. Парагонство = гуманизм, даже если это противоречит логике/инстинкту самосохранения.
Вот, кстати, о победе - иногда я жалею о том, что Рипли вышла таким благополучным персонажем; я имею в виду ее умение принимать очень удачные с точки зрения игры решения. Из того, что может бумерангом вернуться в третьей части и больно ударить по затылку, у нее пока уничтоженные Ракни, почившие в бозе еретики и не-доставайся-же-ты-никому-база. Но и то: Биовар устами чуть ли не всех героев говорит о базе: «брось бяку», так что вряд ли ее отсутствие негативно скажется на борьбе со Жнецами в третьей части.
Так вот, я весьма не против того, чтобы решения, как парагонские, так и ренегатские, вдруг принесли негативные плоды в ME3. Во-первых, не хочется уж, чтобы все было гладко. Во-вторых, интересно, как человек, принимавший решения и веривший в их правильность, справится с тем, что он был неправ!
Я прочитала диалог Локли и Гарибальди несколько раз, вертя реплики то так, то этак... Что я могу сказать; да, я понимаю, о чем речь! Да, сходной же точки зрения придерживается, пожалуй, и Рипли... И, кстати, любопытно; слова «Возможно, вы окажетесь правы, а может, вас расстреляют перед строем, но ваше решение повлияет лишь на вас» напомнили мне слова Шеп из квеста Гарруса в первой части. Если решаешь арестовать Салеона, Гаррус спрашивает тебя, в чем же смысл, - все равно Салеона пришлось убить на месте. И Шеп говорит: мы не можем выбирать, как на наши действия отреагируют другие, но мы можем решить, как поступим мы сами.
Я так и не смогла, наверное, верно выразить свою мысль, а ведь она изначально заключалась как раз в том, до чего приятно видеть живую и полнокровную Шепард, у которой в душе при этом не царит эмоциональный раздрай.
Да, вот теперь до меня эта мысль дошла, спасибо! )) Правда, надо сказать, что меня в общем и целом не особенно интересуют персонажи на надломе...
Моя Шепард если и выйдет из этой войны победительницей, то заплатит за выигрыш непомерно высокую цену...
Если у Элизабет из двенадцати членов команды умерли только двое-трое в конце второй части - у нее неплохие шансы, я считаю! )
P.S. Ты Glorious Dawn послушала?
-
-
07.03.2011 в 18:45Ага. Так оно и было. Старая научная фантастика — довольно наивная штука, если подумать: потому что ни таких ситуаций, ни таких людей на самом деле быть не может. Сейчас-то любые фантастические жанры тяготеют к суровому реализму... А герои «Стар трека» могли родиться только в сугубо нереалистичной вселенной «Стар трека» — где нет ни бедности, ни неравенства, а ценятся превыше всего гуманность и взаимоуважение. Вот ME, пожалуй, еще может удивить нас чем-нибудь неожиданным — я не теряю надежды на какой-нибудь элегантный ход со стороны сценаристов. Посмотрим, что они приготовили для нас в DLC.
Помню, как я впервые ступила на борт «Нормандии» ногами своей еще туманной для меня Шепард. У меня было ощущение, что я иду по мостику «Энтерпрайза»... Никогда раньше и никогда потом я такого не испытывала)) А вторая часть, раздробленные на мелкие квесты типа найми-и-сделай-лояльным, и вовсе отняла всю радость исследования космоса, хотя и добавила множество других.
Эх. Даже захотелось пойти побросаться в толпы Коллекционеров ударными волнами.
Если у Элизабет из двенадцати членов команды умерли только двое-трое в конце второй части - у нее неплохие шансы, я считаю! )
Да они там счастливчики: никто и не умер! Шепард очень хорошо заставляет людей работать (просто иногда больше кнутом, нежели пряником). Как ни крути, это тоже часть наложенных на нас преамбулой ограничений: любой и любая Шепард, вне зависимости от характера, обладают определенной харизмой — как личности очень сильные.
Я скорее про... как правильнее выразиться?.. про духовные потери, что ли?
Не сложилось у меня на второй «Нормандии» дружеской обстановки. Всё там как-то мрачно и грустно.
P.S. Ты Glorious Dawn послушала?
Да! Ужасно трогательно))
-
-
14.03.2011 в 17:58Я думаю, что нам можно не ждать сурового реализма, больно уж это не в стиле ME будет... Но, посмотрев на DA2, я даже рада тому, что игры пишут разные команды. Да, возможность легко пройти суицидку и никого не потерять — идеалистично. Но не хотелось бы, чтобы персонажей ME приговаривали так, как DA2'шных. Не хотелось бы, чтобы кто-то умирал/предавал по дефолту; не хотелось бы, чтобы пришлось выбирать меньшее из нескольких весьма неприятных зол.
А вторая часть, раздробленные на мелкие квесты типа найми-и-сделай-лояльным, и вовсе отняла всю радость исследования космоса, хотя и добавила множество других.
Я недавно прочла теорию, которая примирила меня с этим... В каком-то смысле. В мелодии New Worlds слышатся элементы из Illusive Man. Может быть, эти ограничения — линейность сюжета, крест на exploration, отсутствие ощущения большой галактики — надо воспринимать как следствие работы с Цербером и ТИМом. У Шепард нет выхода, она зажата не только сюжетом и диалогами, где нет опции «уйти от Цербера», но и все окружение как будто берет ее в тиски. И даже по Цитадели особенно не погуляешь.
(Хочу обратно к Совету Цитадели. T_T)
Не сложилось у меня на второй «Нормандии» дружеской обстановки. Всё там как-то мрачно и грустно.
Если честно, прямо дружеской обстановки я не видела и на первой Нормандии... Тем не менее, мне отчего-то кажется, что на моей второй Нормандии герои сблизились больше. Может, оттого, что самих персонажей больше, и поэтому они могут найти, с кем поговорить. Может, волшебная суицидка, в которой все хочешь-не хочешь действовали вместе и которая в моем воображении прошла несколько по-другому... А может, просто потому, что вторая часть чуточку свежее в памяти. ) К тому же, персонажи второй части мне в общем и целом стали ближе, чем первой, что уж тут...
А мне вот что любопытно — в чем у Элизабет проявляется светлость души? В том, каких принципов она придерживается и какие решения принимает, несмотря на то, что добивается своего жестко и бескомпромиссно? Она ренегат или ее все-таки можно отнести к ренегонам?
Да! Ужасно трогательно))
Весь проект Symphony of Science просто великолепен. )
-
-
19.03.2011 в 14:00С другой стороны — каков эффект! Если бы на суицидальной миссии кто-нибудь обязательно умирал... или если бы при намерении взорвать базу надо было бы пристрелить Миранду... Меня бы зацепило гораздо сильнее. (Я вообще не верю в Миранду, внезапно сменившую лояльность "Церберу" на лояльность Шепарду. Неужели несколько месяцев работы с ним бок о бок перечеркнули годы работы с Призраком?)
И я довольна, что Андерс, например, делает то, что сделал, при любом раскладе событий. Да, он лично моей Хок разбил сердце и разрушил жизнь, но без этого DA2 вообще прошла бы мимо меня, наверное. И здоровому драматизму в ME3 я скорее обрадуюсь, чем нет.
(Хочу обратно к Совету Цитадели. T_T)
Ах да, "Жнецы"!
Посмотрим, что покажут в dlc, может, возвращение не за горами — вот и адмирал Хакетт уже порадовал нас своим присутствием.
А мне вот что любопытно — в чем у Элизабет проявляется светлость души?
Она хорошая. Патриотка, но презирает любые проявления расизма, шовинизма, очень-очень не любит «Цербер», ратует за мир во всем мире и не дает злодеям отнимать конфеты у детей))) Спасает рахни и Совет, уничтожает базу, куда подальше шлет Призрака с его заманчивыми предложениями об установлении господства в галактике, сочувствует кроганам и всячески выступает за свободу личности и право на самоопределение. В графическом виде — полная красная шкала и половина синей. Сама не знаю, откуда в Шепард взялась эта тяга к равноправию... Но в ней вообще с годами становится меньше жестокости — не жесткости, увы — и больше желания помогать людям. Хотя если ей что-то не нравится, она любит бить их пистолетом в лицо, да. Или скидывать с крыши.
-
-
19.03.2011 в 15:20Весьма относительный, я бы сказала... ) Зависит от того, полюбились тебе именно эти персонажи или нет. Так, выбор между Эшли и Кайданом оставил меня довольно равнодушной. А были бы это Рекс и Гаррус — ууу! Rage! И осталась бы я без Гарруса.
Что касается того, стоило ли делать чьи-то смерти во время суицидки обязательными, как ты ни старайся... На социалке эту тему уже перетерли как могли, и мое мнение таково: нет. Все равно закончится это дело тем, что все будут перезагружаться и переигрывать, пока этим обязательным смертником не окажется самый нелюбимый персонаж. ИМХО надо было просто сделать так, чтобы сохранить всех членов отряда было сложнее. Ибо сейчас, чтобы вытащить всех, надо просто говорить с персонажами + делать все квесты (а игра в том и заключается, в общем-то: в персонажах и квестах) + быть умным в конце, что тоже несложно.
Но я при этом лелею мысль о том, что смерти можно было куда лучше обыграть. Из серии: лояльный Грант подчиняется команадам, нелояльный не слушается, кровожадно чарджится в какую-то группу хасков/коллекторов в стороне и умирает. Лояльная Миранда не особо соглашается с решением взорвать базу, но с нелояльной вообще приходится сражаться. Лояльная Тали спокойна и не паникует, нелояльная не верит в Шепард, начинает нервничать, делает из-за этого какую-нибудь глупость в критический момент, погибает.
В общем-то, с поступком Андерса я быстро свыклась, надеюсь только, что он по-разному подходит к этому делу и и по-разному говорит об этом в зависимости от того, друг он или соперник.
Я вообще не верю в Миранду, внезапно сменившую лояльность "Церберу" на лояльность Шепарду. Неужели несколько месяцев работы с ним бок о бок перечеркнули годы работы с Призраком?
Виню в этом количество диалогов, на самом-то деле. Я думаю, с Шепард она знакома два года + несколько месяцев. Мне представляется, что Миранда очень, очень много читала/знала о Шепард, еще когда шли «восстановительные работы», может, даже до того. Плюс, мог иметь место кризис веры, который начался давно, еще до встречи с Шепард, но именно Шепард дала ему финальный толчок.
Ах да, "Жнецы"!
Ах да, «советник Веларн»! ))
любит бить их пистолетом в лицо
скидывать с крыши
Хорошая девочка, да. ))
Вообще я, как игрок, может, и не прочь использовать некоторые ренегадские ответы/интеррапты, но Рипли не позволяет; у нее свой кодекс чести, согласно которому рявкнуть на неблагонадежный элемент можно и нужно, а бить по лицу или в спину — нет.